По необычайной прихожанке невесть в каких сомнениях творил молитву Михайло-Архангельский собор, тот самый, от которого отступал наступ Урала, который был закрыт её волей. Отец Феодосий одарил рабу божью Александру двухтомником церковной энциклопедии: обратившийся к своей душе, да увидит и свыше!
Тот, кто свыше, озаботился двадцатисемилетним вдовством вкалывающей на даче без мужской подмоги. Прислал друга давнего, вдового, сто лет влюблённого в неё.
– Ой, да куда же я его с вокзала-то? В гостиницу?
– В какую ещё гостиницу? Домой вези! – разумная дочка разрешила все мамины сомнения.
Ходила на погост к мужу: «Прости уж». За калиткой обернулась: над могилой яркий шар, – летел бы за ней, да как на привязи. Знамение? Облачко? Облачко, конечно…
…Вот ведь как: и венчались в том самом соборе. С ним, генерал-майором, разве поспоришь? Сказал: «Хочу, чтоб перед Богом женой мне стала!» – значит, перед Богом. Повелительнице Александре расхотелось повелевать.
…В городе обваливались рубли, рыдали сберкнижки. Трещала-пищала социалистическая собственность. Психиатрическая клиника, строенная при содействии второго секретаря, не могла справиться с сумасшедшими девяностыми. И посреди этого кипежа – счастливая женщина!
Пусть они рушатся, Римы! Возрождаются и рушатся вновь! Так устроена Вселенная: полвека бьёт окна, полвека вставляет. Дайте жалобную книгу Вселенной! И если бы её вынесли, эти двое, осенённые осенью, расписались бы благодарностью за пир во время чумы!
Генерал увезёт уральскую королеву в Санкт-Петербург. Подарит ей всю тур-Европу! И кольцо с бриллиантом! В высверке камня отразится противоречивая эпоха: оставит, как оставляла в судьбе пролетарочки Кутеповой, товарища Родионовой, госпоже Шевелёвой отпечаток себя.
«Тик-так», – тикают на стенах пятна от часов. «Тик-так», – время оглянуться на все три жизни. Но где вы видели прилюдно оглядывающихся королев?
Тамара ШАБАРЕНИНА
