В 2017 году 3 октября под городом Алматы потерпел крушение борт санавиации. Спустя шесть лет достоверно так и не установлено, почему произошла трагедия, унесшая жизни пяти человек, в числе которых был и наш земляк, второй пилот Евгений Кутафин. За шесть лет прошло четыре судебных процесса различных инстанций, на последнем суд постановил начать отдельное производство в отношении неустановленных лиц и все же выяснить, из-за чего произошла авиакатастрофа.
Оксана НАУМОВА
Самолет санавиации вылетел из Алматы в 18:34 в сторону Шымкента. На борту Ан-28 находились командир Геннадий Цой, второй пилот Евгений Кутафин, авиаинженер Бейшибек Ахматбаев, а также профессор, врач акушер-гинеколог Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии Талгат Патсаев, врач-реаниматолог Научно-исследовательского института кардиологии и внутренних болезней Жанибек Артыкбаев, которые вылетели на консультацию к беременной женщине. В 18:53 воздушное судно пропало с локатора на удалении 28 километров от Алматы. Позднее Ан-28 был найден горящим, все пять человек погибли.
Со дня трагедии минуло шесть лет. Однако ясности, что же произошло в тот трагический вечер, так и нет. И будет ли – пока неизвестно. На протяжении всего этого времени Виталий Кутафин, отец погибшего второго пилота, пытается отстоять честь и доброе имя сына, которого то и дело так или иначе пытаются сделать виновным в данной трагедии.
Кто оказался на скамье подсудимых?
По итогу расследования, которое началось сразу после крушения судна, перед судом предстал президент авиакомпании «East Wing» Виталий Масалитин, в отношении которого суды нескольких инстанций вынесли оправдательные приговоры. В 2023 году 30 октября Судебная коллегия по уголовным делам Алматинского областного суда в очередной раз признала Масалитина невиновным и оправдала его в виду отсутствия состава преступления. Единственным потерпевшим, выступающим на стороне защиты, стал отец второго пилота Виталий Кутафин, подполковник запаса, летчик, инструктор-парашютист – экзаменатор, который ставил под сомнение весь следственный процесс.
– Я считаю, что расследование было проведено с явными упущениями и нарушениями. Причина авиакатастрофы до сих пор не установлена. Все обвинения в адрес президента компании были сведены к доказательству нарушений им правил безопасности при эксплуатации воздушного транспорта, а также незаконный допуск к управлению воздушным судном лиц, не имеющих прав управления таким судном, и конкретно – второго пилота, моего сына Евгения Кутафина. Следствие предъявило целый список фактов, якобы подтверждающих виновность президента компании Масалитина В.С., и самое главное, что в суде не по одному пункту обвинения прокуратурой не было представлено причинно-следственной связи с катастрофой. Должно было быть установлено и доказано, что то или иное действие или бездействия привели к созданию опасного фактора и в дальнейшем сложились в особую, затем аварийную, а далее переросло в катастрофическую ситуацию – когда безопасный исход полета стал бы уже не возможен. Ничего этого следствие и гособвинение в суде не представило совсем. Более того – абсолютно все доводы гособвинения судом признаны или не обоснованными, или исполненными с нарушениями процессуальных норм, – рассказывает отец погибшего пилота Виталий Кутафин.
Искали виноватых, а не причину
Не всем близким и родным погибших в авиакатастрофе было важно найти и наказать виновных в случившемся. Для Виталия Евгеньевича все эти шесть лет важно было другое – проведение более тщательного и объективного расследования, которое ответит на самый главный вопрос – почему произошла эта трагедия, и на каком основании второй пилот оказался незаконно допущенным к управлению воздушным судном:
– Когда в 2021 году состоялся первый отчет департамента по расследованию авиационных происшествий Министерства инфраструктурного развития, мы написали отзыв на него. Даже я, не будучи следователем или юристом, нашел 55 несостыковок, чего не могло быть на самом деле. Я на протяжении всего времени поддерживал контакт со следствием, были сторонники разных версий и были те, кому откровенно нужно было «замолчать» дело. Следователи соглашались, что причину установить невозможно, и даже предлагали закрыть дело, и я, как потерпевшая сторона, был не против этого, прекрасно осознавая, что истину установить в этой ситуации крайне сложно, и чтобы не обвиняли не виновных.
Однако один из потерпевших был против такой формулировки, и дело закрыто не было. Расследование получило новое направление на установление вины президента компании Масалитина и привлечение его к уголовной ответственности за преступление, которого он не совершал.
– Я летчик и военнослужащий, и, исходя из собственного опыта, убежден, что на последнем этапе это был неуправляемый полет и неуправляемое снижение, то есть летчики находились без сознания и просто не управляли самолетом. Я направлял обращение к министру инфраструктурного развития, в котором просил обратить внимание на то, что следствие и прокуратура пытаются найти виновных в случившемся, а не искать причину. Моя задача была – убедить и направить следствие в нужном направлении, что здесь не было ни человеческого фактора, ни технического, нет вины и со стороны администрации компании. Но следствие продолжает игнорировать очевидные факты, строя свое обвинение на искаженных, выдернутых из контекста сведениях впоследствии отозванного первого отчета. Теперь же я направил обращение Президенту нашей страны, – говорит Кутафин-старший.
Виталий Евгеньевич не просто возмущен, он оскорблен тем обстоятельством, что сторона обвинения не раз заявляла о том, что его сын Евгений, второй пилот и член экипажа Ан-28 был якобы незаконно допущен к управлению воздушным судном, так как не выполнил процедуру подготовки пилота. В суде отец доказал, что его сын на законных основаниях находился на борту.
– На протяжении многих лет стороной обвинения утверждалось, что второй пилот не имел законного допуска к полетам. И все это тоже причислялось к нарушениям, которые якобы допустил президент компании. Приводили доводы, что после длительного перерыва он полетел и не справился с управлением. Однако было доказано, что второй пилот, имея свидетельство установленного государственного образца, выданного уполномоченным органом – Комитетом гражданской авиации, выполнял полеты по всем правилам и нормам, в том числе в ночных условиях, на протяжении всех 4-х лет. И даже по этому же рейсу они выполняли уже второй полет в этой смене. И для авиационной практики, и для норм авиации это не является перерывом, он прошел тренировку в производственных полётных условиях, – заявляет Виталий Евгеньевич.
Из постановления Судебной коллегии по уголовным делам Алматинского областного суда от 30 октября 2023 года следует, что «…согласно заданию на тренировку, Кутафин Е.В. прошел полный курс тренировки ВС Ан-28 в кабине обесточенного ВС на земле по методике эксплуатанта, согласованной с уполномоченным органом, то есть с КГА. Тем самым Кутафин Е.В. имел полное легитимное право по управлению ВС Ан-28, так как на момент последнего полета он имел 113 часов налета на ВС Ан-28, что в 10 раз превышает тренажерную подготовку и в 56 раз летную подготовку».
– Ложным было и обвинение в адрес моего сына в отсутствии у него допуска к инструментальным полетам, заявленное единственным свидетелем – специалистом Хуснутдиновым, поскольку такое правило было введено и вступило в силу только в конце октября 2017 года, т.е. спустя более двух недель после гибели пилота. Причем никаких официальных запросов в уполномоченный орган следствие не осуществляло вообще, – продолжает отец второго пилота.
Также из постановления Судебной коллегии по уголовным делам Алматинского областного суда от 30 октября 2023 года следует, что «…нормы, на которые ссылается специалист Хуснутдинов, были введены после подписания приказа министра по инвестициям и развитию Республики Казахстан от 19 июля 2017 года №484, официально приказ был опубликован 29 сентября 2017 года и вступил в законную силу по истечении 21 календарного дня после дня его первого официального опубликования, то есть 20 октября 2017 года. Следовательно, правовые нормы, не вступившие в законную силу, не могут быть применены к событиям, имевшим место 3 октября 2017 года».
– Моего сына обвиняют, а защищать остается мне. Об этом все написали, это ведь оскорбление, и я никак не могу с этим согласиться. В своем обращении на имя Президента нашей страны я требовал публичного извинения от прокуратуры, на каком основании они обвиняли моего сына? – возмущен отец.
Шансы близки к нулю
Самолет взлетел по плану и какое-то время находился на связи с диспетчером. Борту Ан-28 дали эшелон полёта (условная высота, отстоящая от других высот на величину установленных интервалов, – прим.авт.), он взял курс на Шымкент, вышел на свой эшелон и сообщил об этом диспетчеру, ему сказали отвернуть от зоны военного полигона. Экипаж выполнил и это, доложил и замолк…
По данным объективного контроля с локаторов управления воздушным движением, самолет на удалении 45 км от аэропорта вылета в районе действующего Илийского военного полигона по неустановленным причинам взмыл на 50 метров с очень большой вертикальной скоростью, с потерей скорости завалился на правое крыло, затем, опустив нос, накренился на левое и креном около 60 градусов совершил полтора витка, то есть ушел в глубокую спираль, теряя высоту. Выйдя из спирали, самолет продолжал неуправляемый полет в сторону Алматы и, словно «бумажный самолетик», который виляет из стороны в сторону, со снижением столкнулся с проводами ЛЭП и затем врезался в землю, не долетев до Алматы 28 км…
– В ходе судебного процесса мы приглашали независимых экспертов и доказывали, утверждали, что вероятность столкновения в воздухе с неустановленным объектом очень высокая, и в том, что экипаж не имел возможности управлять самолетом, в этом вероятность очевидная. Когда мы доказали это, все члены первой комиссии МИИР отозвали свои подписи и написали соответствующее заявление, как недостоверное расследование, так как им таких данных никто не предоставлял. Назначили вторую комиссию, и через определенное противостояние они все же пришли к общему мнению, – вспоминает отец погибшего.
Выписка из окончательного отчета комиссии по расследованию УРАПИ:
«Вероятной причиной авиационного происшествия с воздушным судном Ан-28 № UP-А2807 стал его неуправляемый полет, который явился следствием возможного выведения экипажа из контура управления воздушным судном с момента начала необъяснимых эволюций самолета и вплоть до его столкновения с земной поверхностью».
– Заключение эксперта Колесникова о разрушении перегородки правого фонаря кабины пилотов было представлено следствию еще в 2018 году, однако и оно было следователями прокуратуры проигнорировано. Рама, или по-другому обрамление фонаря кабины пилотов, – была выбита, и ее нигде не было, на месте крушения самолета её не нашли. Вероятно, это и есть факт внешнего воздействия неустановленного объекта, следствием которого стало выключение экипажа из контура управления воздушным судном, приведшее к авиакатастрофе, – соглашается с заключением экспертов Кутафин. – По правилам проведения расследования авиационных происшествий обязательно должна быть установлена причинно-следственная связь фактов и событий.
Участвующий в суде Сергей Викторович Державец, представлявший интересы отца погибшего второго пилота Виталия Кутафина, также поясняет:
– Орган досудебного расследования не установил и не доказал, каким образом действия или бездействие второго пилота Евгения Кутафина могли привести 3 октября 2017 года в 18.45 к кабрированию ВС, снижению вертикальной и горизонтальной скоростей, прекращению полетного задания, не выходу на связь с диспетчером вплоть до 18.53, совершению разворота на 360⁰, затем на 180⁰, невозвращению в аэропорт вылета и падению самолета в пойме реки Каскеленка. При этом вообще не установлено, что в это время делал командир воздушного судна, руководивший полетом. Иными словами, абсолютно не была установлена причинно-следственная связь между действием (бездействием) Евгения Кутафина и авиапроисшествием. При таких обстоятельствах расследования у суда не было другого решения и быть не могло, как оправдать президента компании.
Согласно решению суда кассационной инстанции, президент компании был оправдан, за потерпевшими признано право требовать компенсации за причинившие вред незаконные обвинения следствия, и было также решено выделить в отдельное производство уголовное дело в отношении неустановленных лиц.
– Суд признает факт, что экипаж не управлял, был выключен из контура, а в связи с чем? – не установлено. Суд вернул дело прокуратуре на доследование, чтобы они нашли неустановленных лиц. Чего, на мой взгляд, еще не сделала прокуратура и следствие – помимо всех нарушений процессуальных действий в ходе расследования и представления обвинения. Они не установили, что же происходило от того момента возникновения внештатной опасной ситуации, когда самолет начал совершать беспорядочные эволюции, и до момента самой катастрофы. Более того – доподлинно установленный район, над которым начались эти эволюции самолета, не исследовался вообще, а обломки самолета без должного осмотра погрузили под покровом ночи уже на третий день, зачистив бульдозером, место катастрофы, – говорит Кутафин.
На протяжении шести лет точная причина аварии так и не установлена. И сейчас, когда дело вновь вернули на доследование, отец Евгения Кутафина всеми силами пытается привлечь внимание общественности и компетентных органов, чтобы расследование было проведено объективно:
– Моя первая задача, чтобы следствие признало, что мой сын законно, на основании установленных документов, выполнял обязанности второго пилота воздушного судна, чтобы власти и государственные органы обратили внимание на расследование, выделенное в отдельное производство. Вы шесть лет обвиняли, кто за это ответит, кто вернет мне здоровье за все эти шесть лет? Ну, вы извинитесь за все эти обвинения, вы же все это время порочили честь, достоинство и честное имя человека!
Еще одна цель семьи Кутафиных в том, чтобы государство обратило внимание и на то, что при трагических обстоятельствах семьи, теряющие своих близких, по сути остаются со своим горем наедине. Нет конкретных программ оказания помощи таким семьям.
– Когда произошла катастрофа, к нам пришел аким, предложил помощь, поддержку. Я обращался три раза за помощью, и только после письменного обращения попал на прием и спросил, что нашей семье положено по закону, есть ли какой-то перечень мер и льгот на такой случай. У государства нет программы. Нет памятки, как действовать, куда обращаться и на что можно рассчитывать семьям, оказавшись в трудной жизненной ситуации. Ведь, не дай Бог, в такой же ситуации, как и мы, могут оказаться и оказываются семьи пожарных, спасателей, шахтеров, врачей, кого угодно, – считает Виталий Евгеньевич.
Напомним, после трагедии у Евгения Кутафина остались жена и сын, которому сейчас 8 лет. Превозмогая боль утраты, собственными усилиями отец погибшего летчика добился получения некоторых условий социальной защиты – пособия по потере кормильца.
– Часами просиживали в общей очереди центра обслуживания населения, получения места в частном садике – спасибо моей военной пенсии, потому что в государственных дошкольных учреждениях по нашему случаю было не положено льготное предоставление. В ЖКХ каким-то образом требовалось доказать, что за погибшим не числится жилой площади. Абсурд, но работники такую справку требовали. И спустя пять лет вдове была предоставлена однушка в новом микрорайоне на окраине Новокирпичного без подъездных дорог, без маршрутов городского транспорта, без лифта, на 9 этаже, без близлежащих школ и детских садиков. И опять же, не без настоятельного обращения в социальные органы, приемлемое жилье все же было предоставлено. Вот и получается, что выход из трудных жизненных ситуаций – дело «ног» самих оказавшихся, – подытоживает Виталий Евгеньевич.
В настоящий момент отец погибшего пилота ожидает ответа из Главной транспортной прокуратуры, куда кабинет Администрации Президента направил его обращение. Ответ задерживается уже более чем на месяц. После получения ответа, отец обещал сообщить редакции «Н».
Фото предоставлено семьей Кутафиных
