Как был сохранен волжский флот во время Сталинградской битвы
В период битвы на Волге Западно-Казахстанская область становится ближним тылом Сталинградского фронта. По указанию его Военного совета 16 октября 1942 года Уральск был включен во фронтовую зону, а 26 октября 1942 года специальным распоряжением СНК СССР – в число пунктов противовоздушной обороны страны. Тщательно прорабатывалась возможность создания шести оборонительных рубежей, проведен расчет сил и средств на случай боевых действий на территории Западного Казахстана. Обострение обстановки под Сталинградом сказалось и на положении в Уральском бассейне: согласно постановлению Государственного комитета обороны (ГКО) от 28 августа 1942 года, части волжского флота предписывалось перебазироваться в низовья Урала. Но признаки скорого вхождения судов с Волги в Урал, перевозок людей и эвакуированного скота ощущались задолго до этого.
Осенью 1941 года баржа, матросом которой был будущий капитан, а ныне председатель совета ветеранов ТОО «Флот» Александр Стариченков, была переброшена на зимовку в Рубежку. Там же зимовали пароходы «Пушкин», «Магнитогорск» и газоход №12, механиком на котором был Кинжегали Джунусов, ставший впоследствии директором судоремонтных мастерских.
Стариченков вспоминает, что на Урале задолго до начала Сталинградского сражения (оно началось в июле 1942 года) организуются 22 зимовочных пункта. Делалось это с целью рассредоточить флот по реке, чтобы избежать больших его потерь во время возможных налетов немецкой авиации.
Весной 1942 года, когда на Урале случилось небывалой силы половодье, пароход «Доссор» вместе с баржей, еще с зимы загруженной хлебом, взял курс на Гурьев. Однако около поселка Карши пароход оставил баржу и пошел в Уральск. Причем ее семейному экипажу (кроме Александра Стариченкова в него входили его отец и мать) причину таких действий не объяснили: мол, ждите до особого распоряжения.
Лишь 15 мая, когда шел интенсивный спад воды, за баржей пришел «Доссор». Между поселками Карши и Сахарный стояла воинская часть. Пришлось попросить военных помочь вывести баржу на глубокую воду, но так, чтобы судно находилось под деревьями. Поэтому к приходу «Доссора» баржа к рейсу была готова.
Выгрузив зерно в Гурьеве, баржа с «Доссором» отправилась в Уральск с грузом дров. Однако осенью характер грузоперевозок изменился: все чаще приходилось доставлять в пункты назначения снаряжение, а затем и военных. Однажды ехали на барже солдаты. Речникам каким-то образом удалось узнать, что они снабжены написанными по-немецки документами. Перед самой высадкой на берег сопровождавший бойцов капитан Винокуров обронил: мол, многие из солдат вряд ли останутся в живых.
— Этим солдатам предстояло побывать в тылу врага, — вспоминает Стариченков. — Отчаянные, беспокойные были ребята. Судно еще не причалило к берегу, а они уже повыскакивали в воду, будто спешили взять штурмом вражеские укрепления. Кричу: «Назад! Прыгать нельзя». Но куда там…
И вот в Гурьеве уральские речники увидели незнакомые пароходы. Были они больше тех, что ходили по Уралу. Точно — волгари! Но как добрались первые волжские суда через бурный Каспий?
Буксирный пароход «Индустриализация» попал под бомбежку, кто-то из членов команды получил ранение, но, как говорится, обошлось. Стоял пароход у гурьевской пристани, заваленный для маскировки ветками и накрытый маскировочной сеткой. Это было одно из первых советских паровых судов нового поколения мощностью 1200 л.с. А вот и пароходы «Саратов», «Ярославль», «Михаил Калинин»…
В 1925 году пришли с Волги на Урал пароходы «Дема», «Чапаев», «С. Халтурин», «Пасынок» и дали начало Уральскому пароходству. И вот снова пожаловали к нам волжские суда, но только не грузы перевозить, а спасаться от войны.
— Еще в Гурьеве стояла баржа «Деница», тоже с Волги, — рассказывает Стариченков.- Помню, разгрузили мы с нее толь, а потом комиссия решала, куда направить нашу баржу. Дошли до нас разговоры, что повезем «живой товар». Ну, думаю, это эвакуированный скот. Дали нам команду выходить вместе с буксиром к острову Пешной, что недалеко от устья Урала. Вдруг смотрю – открытая баржа подходит, номер ее до сих пор помню – 305-й. А на ней – люди! Вот так «живой товар»! Наверное, нам сообщили информацию, как говорится, в закодированном виде…
Целых два детских дома из Астрахани находились на 305-й. 150 человек перегрузили к уральским речникам. Баржа, на которой работали Стариченковы, не была приспособлена для перевозки пассажиров, поэтому туалет на ней имелся самый скромный. А тут еще дети наелись плохо законсервированной рыбы, которую астраханцы сами же и «засолили». Вспыхнула дизентерия. Ох, и намучились речники, особенно молодой Александр Стариченков, убирая за такими пассажирами! А ведь на судне почти круглосуточно варилась каша, да и сухарей было достаточно, чтобы уберечь детей и работников детдома от голода. В пути умер больной сторож детдома, его похоронили на песчаном берегу.
Неделю продолжался этот «сумасшедший» рейс. Часть людей высадили в Антоново, остальных — в Коловертном. Пять суток речники приходили в себя, благо никаких срочных заданий они за это время не получали.
Кстати, похожий случай на Урале был. В том же 1942 году очередная группа эвакуированных прибыла в Гурьев. Голодные, измученные люди ступили на борт парохода «Ударник». Вскоре их начала одолевать жажда. Та как запасы воды на судне были ограничены, эвакуированные начали пить воду из Урала, что привело к вспышке заболеваний. Не проходило и часа, как кто-то из заболевших умирал. Тогда речники стали кипятить воду в двух больших баках, и смертельные случаи прекратились. «Ударник» останавливался в каждом населенном пункте и высаживал там эвакуированных.
До ледостава перегон волжских судов в низовья Урала, в основном в его дельту и в район Гурьева, завершился. Согласно приведенным в журнале «Речной транспорт» данным, на Урал было перебазировано 32 буксира, 6 пассажирских судов, 42 нефтеналивных и 14 сухогрузных барж, 2 секционных дока. Причем, пароходы «Михаил Калинин» и «Чичерин» использовались под госпитали. Общее водоизмещение нашедших убежище на Урале волжских судов, составило 282 000 тонн.
Весной 1943 года этот флот, превышавший по количеству судов флот Уральского речного пароходства, ушел обратно на Волгу: в феврале того же года гитлеровцы были разгромлены под Сталинградом. Значение операции по перегону флота было огромно, ведь не только низовья Волги, но также западные районы Западно-Казахстанской и Гурьевской областей попали в сферу действия немецкой авиации. Больше того, немецкие самолеты летали даже над Гурьевом. Поэтому опасность гибели пароходов и барж на Волге была реальной.
Что касается самого перегона судов по Каспию в Урал, то журнал «Речной транспорт» подчеркивает исключительную опасность этой операции, опять же по причине превосходства вражеской авиации над низовьями Волги и северо-западной частью Каспийского моря.
Согласно одной из версий, в случае поражения советских войск под Сталинградом мелкосидящие волжские суда планировалось перегнать к Оренбургу с заходом в основной приток Урала — Сакмару. Правда, документальных подтверждений такой версии пока не найдено.
Речники Урала, советские и партийные органы Западно-Казахстанской и Гурьевской областей сделали все от них зависящее по приему и размещению прибывших с Волги пароходов, барж и другой плавучей техники. Это также способствовало ее сохранению и благополучному возвращению на родную Волгу.
Александр СУЕТИН
