Проблема буллинга не нова – в детских и подростковых сообществах она существовала всегда, только характеризовалась иными дефинициями. Буллинг – это модное слово нашего времени, которое означает преднамеренные враждебные действия (угроза, насмешка), способные напугать, унизить и/или иным образом негативно воздействовать на человека. Но набор слов и предложений ни в коей мере не сможет передать всю бездну негативных эмоций, которые испытывает ребенок или подросток, систематически подвергающийся буллингу. Можно ли противостоять этому явлению, разбиралась корреспондент «Н».
Галина Самойлова
Корень зла – равнодушие
В нашей современности, пожалуй, ни одна сфера не наполнена столькими противоречиями, как детская. С одной стороны – это всепоглощающий детоцентризм, который сам по себе является деструктивным явлением, с другой стороны – еще никогда мир не был настолько недружественным к детям. Объяснить это можно тем, что дети – беззащитны перед вызовами внешнего мира, они зачастую не имеют достаточного жизненного опыта, психологической устойчивости, морального ресурса и даже физических сил, чтобы противостоять неблагоприятным внешним обстоятельствам, среди которых буллинг занимает одно из центральных мест.
По данным Национального центра общественного здравоохранения Минздрава РК за 2023 год, каждый пятый подросток подвергался буллингу. В рамках национального исследования за 2022 год по оценке и мониторингу поведения школьников в отношении своего здоровья и благополучия Министерство здравоохранения приводит такие данные, что «в Казахстане 17,5 % детей время от времени подвергаются буллингу, 6,8% опрошенных подростков 2-3 раза в месяц испытывают травлю и запугивание со стороны окружающих, 14,1 % детей в возрасте 11-15 лет признались, что сами участвовали в буллинге по отношению к сверстникам».
Вопрос буллинга не миновал и Западно-Казахстанскую область. Не понаслышке о данной проблеме знает детский обмудсмен ЗКО Жанат Нурмагамбетова, к которой в первую очередь обращаются родители пострадавших детей. Она отмечает, что проблему необходимо решать комплексно, привлекая к ней не только представителей компетентных государственных органов: образования, полиции, прокуратуры, но и родительскую общественность и в первую очередь – самих школьников.
– Профилактике буллинга в учебных заведениях необходимо уделять повышенное внимание, потому что дети – это будущее страны, от их благополучия, физического и социального самочувствия зависит успех Казахстана, конкурентоспособность, а значит и наше будущее тоже. В концепции счастливого детства буллинг категорически неприемлем. И стоит отметить в этом вопросе положительный опыт СОШ ГЭН, в которой благодаря функционированию кабинетов медиации за два с лишним года не было ни одного случая буллинга. Кабинеты медиации – это действенный механизм против буллинга во многом потому, что в работу вовлечены сами школьники, а также педагоги, и нет никакого равнодушия. Еще немаловажно, что к работе кабинетов медиации привлекаются так называемые трудновоспитуемые подростки, которые под влиянием важной общественной работы чувствуют свою значимость, направляют энергию в созидательное русло. И я считаю, что этот опыт по функционированию кабинетов медиации следует распространить во всех учебных заведениях нашей области, что будет огромным шагом в решении проблемы буллинга. В целом же хочу сказать, что буллинг – это вопрос, который лежит в нравственной плоскости. Долгое время его было принято замалчивать, не выносить сор из избы. Педагоги, а зачастую и родители как пострадавшей, так и агрессирующей стороны делали вид, что ничего не происходит, что дети играют и сами разберутся. Но буллинг тем и опасен, что наносит ущерб психике не только того ребенка, кого обижают, но и психике самого агрессора, а также всем детям, которые участвуют в травле или наблюдают за ней. Поэтому то, что в этом году Президент подписал закон, где впервые предусмотрена ответственность за буллинг – на мой взгляд, прорыв, способный, наконец, переломить эту ситуацию и изыскать реальные пути решения, – сказала Жанат Жандуллаевна.
Dura lex, sed lex
В апреле текущего года Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев подписал законы «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам обеспечения прав женщин и безопасности детей» и «О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях по вопросам обеспечения прав женщин и безопасности детей», который вкупе назвали законом Салтанат, впервые введена административная ответственность за травлю (буллинг, кибербуллинг) несовершеннолетнего, а также установлена обязанность организаций образования незамедлительно сообщать правоохранительным органам о совершении несовершеннолетними или в отношении них противоправных деяний. Это значит, что каждый случай буллинга теперь повлечет за собой не только разбирательства на уровне школы, но и вполне ощутимую правовую ответственность обидчиков, организаторов травли и тех представителей администрации образовательных учреждений, которые предпочли пустить дело на самотек.
Надо отметить, что в Казахстане функционирует телефон доверия для женщин и детей, пострадавших от насилия, в том числе буллинга. И новый закон предусматривает создание правовых основ для функционирования данного единого контакт-центра по вопросам семьи, защиты прав женщин и детей, в роли которого будет выступать юридическое лицо, определяемое уполномоченным органом в сфере информатизации. При этом госорганам вменяется в обязанность в том числе предоставлять в контакт-центр информацию о принятых мерах по итогам рассмотрения обращений граждан. Получить помощь можно по телефону 111 круглосуточно, звонок бесплатный как с городских номеров, так и с мобильных операторов Казахстана. В 2024 году поставлена задача расширить сеть операторов до 57 человек, чтобы охватить как можно большее количество обращений. В настоящее время во всех школах на стендах с информацией закреплены памятки с номером «111», по которому можно сообщить о фактах бытового насилия и буллинга. Также имеются QR-коды, отсканировав которые, пользователь переходит на сайт по защите прав детей и может подать там обращение.
«Учащиеся и родители также могут анонимно обратиться за помощью или сообщить о противоправных действиях в организациях образования. Обратившимся гарантируется анонимность», – сообщается в пресс-службе Министерства просвещения РК.
В целом же закон предусматривает ужесточение мер, применяемых в отношении совершивших любое насилие против женщин и детей. Неслучайно в рамках внесенных поправок введена уголовная ответственность за склонение и содействие в совершении самоубийства, а также за пропаганду самоубийства – данная проблема в Казахстане считается весьма тяжелой в плане социального благополучия, особенно – среди детей и подростков. К слову, среди наиболее распространенных причин подросткового суицида чаще всего выделяют буллинг, неспособность взаимодействовать со школьным коллективом, проблемы взаимоотношений. Поэтому представители компетентных органов, задействованных в данной сфере, считают, что работа по профилактике буллинга и предотвращению подросткового суицида должна вестись комплексно, системно, без отрыва одного от другого.
С взрослыми согласовано
Чтобы понять, по какой схеме чаще всего развивается буллинг, кто является буллером (антагонистом), а кто жертвой, какие места в этом противостоянии занимают окружающие – соученики, представители педколлектива, родители школьников – стоит прочитать книгу «Травля: со взрослыми согласовано» современного автора Светланы Моториной. Основой создания книги послужила ситуация, когда ребенок самого автора подвергался травле в школе, также в книгу вошли 40 интервью с другими жертвами школьного буллинга. Как пишет сама автор, «в каждом интервью я задавала два вопроса моим героям: что делали учителя и как реагировали родители? Практически всегда учителя либо делали вид, что не замечают, либо сами начинали травлю. В противном случае этих историй не было бы в моей книге. Быстрая реакция учителя на любую нездоровую ситуацию пресекает травлю в самом зачатке».
Еще автор пишет о том, что буллинг может начисто лишить жертву желания жить. В каком-то смысле буллинг – это психологическое убийство, после которого травмированного ребенка нужно действительно спасать.
«В мае произошли события, которые переполнили чашу нашего терпения. Однажды Ярослав пришел из школы в слезах. Рассказал, что над ним снова издевались: заталкивали в женский туалет; ну, к этому он уже был почти привычен. А потом позвали к дереву, сказали, что там есть цветок, его надо понюхать. Наш сын пошел и понюхал. Это были птичьи экскременты. Услышав это, моя мама позвонила Марьиванне (так писатель называет классную руководительницу своего сына, допустившую буллинг, чтобы не афишировать ее настоящее имя – прим.авт.). Та устало сообщила, что ничего сделать не может. Однако на следующий день она провела в классе разбор ситуации, после чего объявила, что дети так играли, а Ярославу все показалось. Сын так и сказал: «Мама, мне все объяснили. Оказывается, я неправильно понял. Это они так играли. И еще учительница меня отругала за то, что я все дома рассказал, расстроил маму и бабушку». Мой ребенок чувствовал себя кругом виноватым: и понял все не так, да еще и разволновал родных.
Тут я не выдержала и закричала, что это вранье, которому нельзя верить. Он никого не расстроил, это они нас всех расстроили. И рассказывать надо, и это никакая не игра. Он слушал, а потом произнес: «Лучше бы меня вообще не было. Все проблемы из-за меня».
Эти слова прозвучали как набат. Муж пошел к директору, потребовал перевода в другой класс. Место тут же нашлось. Как мы позже выяснили, перевод в ситуациях буллинга не приветствуется, так как это минус учителю, а значит, минус рейтинговой школе.
На следующий день я пошла знакомиться с новой учительницей и оказалась первой, кто сообщил ей о переводе. Роза Марковна настолько не верила в возможность перевода, что даже после решения руководства ничего ей не сказала. Учительница смотрела на меня огромными от испуга глазами: наша фамилия была на слуху, о нашем терроре и мучениях Марьиванны в школе ходили легенды. Я понимаю этого педагога: она была уверена, что через месяц учебы мы начнем писать кляузы, скандалить и настраивать против нее родителей. С трудом я уговорила ее посмотреть на Ярослава и вскоре привела сына.
Он страшно боялся, категорически не хотел никуда переходить и был уверен, что в новом классе начнется то же самое. Вторая учительница перекинулась с моим сыном парой слов, а когда он вышел, сочувственно сказала мне: «Боже, какой травмированный ребенок. Конечно, я его возьму, его спасать надо». У нас началась новая жизнь, – описывается в книге «Травля: со взрослыми согласовано» типичная ситуация проявления буллинга.
К сожалению, случаи буллинга как систематически проявляющегося насилия, а также такие факты, как побои, причинение вреда здоровью и моральных страданий происходят и у нас. Однако, во-первых, не всегда делу дается ход в соответствии с законодательством, во-вторых, даже если пострадавшие обратились за защитой своих прав и законных интересов, нет никакой гарантии, что обидчик понесет наказание.
К тому же буллинг считается таким преступлением, которое происходит в условиях неочевидности, соответственно, доказать его очень сложно, особенно, когда и учителя, и родители, и вся общественность в один голос утверждают, что «дети просто играются».
Что советует автор родителям, чей ребенок стал жертвой школьного буллинга? Во-первых, серьезно отнестись к выбору школы. Она не обязательно должна быть рейтинговой или престижной, главное – комфорт и безопасность для ребенка. Потому что психотравма помешает в любом случае получить знания, какими бы они ни были. Второе – выбор учителя. Если есть такая возможность, лучше пообщаться с человеком заранее, установить контакт. Если интуиция подсказывает, что что-то не так, лучше ее слушать. Учитель – это тот, кому вы доверяете формирование представлений своего ребенка о мире, человечности и взаимоотношениях. Третье – проявлять бдительность. Внимательно слушайте, о чем рассказывает ребенок, приходя из школы. Если что-то смущает, старайтесь разобраться в ситуации, иначе тревожные «звоночки» могут превратиться в набат. Четвертое – правило одного шанса. Как бы ни уверяли представители администрации школы и педколлектива, что все под контролем, если после первого обращения ситуация не исправилась, нужно принимать решительные меры: обращаться к медиатору, в высшие инстанции, предавать дело огласке на самых серьезных уровнях или же переводить ребенка в другой класс, в другой коллектив.
Еще один важный момент: все обращения в официальные органы нужно четко фиксировать, потому что вам, чтобы доказать сам факт буллинга, могут потребоваться доказательства того, что вы обращались к администрации, но мер не было принято. А если ребенок получил физическую травму или увечье, нужно все сфотографировать, получить медицинское заключение и обратиться в полицию.
След на всю жизнь
Раньше бытовало заскорузлое мнение, что жертва буллинга «виновата сама», потому что ребенок, допустим, не так себя ведет или не умеет общаться с одноклассниками, контактировать в коллективе. Сейчас же, на основе более точных и научно обоснованных исследований психологи и специалисты, работающие с расстройствами мозга, а также с психосоматикой, утверждают, что нет так называемого маркера виктимности. То есть нельзя уверенно сказать, что какой-то конкретный школьник может стать жертвой буллинга, а кто-то этой участи избежит. Жертвой буллинга может стать каждый.
– Портрет жертвы буллинга может быть абсолютно любым, четких критериев нет. Обычно агрессоры выбирают таких детей, у которых есть видимые отличия – особенности внешности, характера, например, ребенок малообщительный, скромный. Или же не следует какой-то модной тенденции, которой увлекаются все. Или же, допустим, все курят, а кто-то не курит. Поэтому поводы к буллингу могут быть разными, в том числе и надуманными. Портрет агрессора при этом может быть более конкретным и печальным. Чаще всего в роли антагониста выступает человек, который стремится показать свою крутость, востребованность, при этом не чувствуя этого внутри себя. У него низкая самооценка, и за счет жертвы, унижения других он пытается самооценку поднять. Это также и форма устрашения сверстников, которым на примере жертвы буллинга агрессор показывает свою силу, поднимаясь тем самым в их глазах. Но дело в том, что внутри у агрессора в это же время формируются эмоциональные качели: самоощущение колеблется от момента, когда он над кем-то издевается, ему кажется, что он супер крутой, и на него смотрят сверстники, никто не может ему противостоять, до того момента, когда он снова чувствует свою ничтожность, впадает в противоположное состояние, и ему приходится снова самоутверждаться за счет жертвы.
Тот ребенок, на которого направлен буллинг, чувствует в первую очередь непонимание – чем он заслужил такое к себе отношение? На этой почве развиваются обида и страх. В итоге травли, постоянного и ежедневного стресса у жертвы могут развиться комплексы, ребенок будет думать, что с ним что-то не так, на этом фоне могут развиться психические расстройства и даже депрессия, и это, конечно, влияет на человека и потом, уже во взрослом возрасте. Травля – это постоянное психологическое насилие. Поэтому естественно, что этот вопрос нужно решать и привлекать специалистов, школьных психологов, медиаторов, чтобы с одной стороны – вывести из состояния жертвы того ребенка, на которого объявили травлю, потому что дело вовсе не в нем, а в комплексах и психологических проблемах агрессора, с другой стороны – вести работу с обидчиком, разбираться с его личностными мотивами, побуждающими его организовывать и вести травлю. И, конечно, учебное заведение, в котором происходят подобные вещи, не должно оставаться в стороне. Проблему нужно решать квалифицированно, – отметила психолог Ирина Конникова.
Иллюстративное фото
