24 января главный акционер и председатель Совета Группы компаний «Конденсат» Валерий Джунусов отметил свой 70-летний юбилей. Отличный повод поговорить о жизни, бизнесе и новых проектах. «Надежда» узнала у Валерия Кинжегалиевича, что происходит сегодня в компании, какие новые прорывные проекты готовятся к старту и почему духовность помогает бизнесу.
Алла ЗЛОБИНА
— Валерий Кинжегалиевич, какие экономические процессы сегодня происходят в группе компаний «Конденсат»?
— Сегодняшний период невероятно сложный. Даже 90-е годы были проще. Тогда все было более — менее понятно — направление действий государства и частных структур. Сейчас впечатление, что все хотят изменить вектор, но как у моряков, когда они близки к северному полюсу, компас постоянно дергается. Такое впечатление, что все хотят сделать как лучше, но каждый делает это по своему, в итоге экономическая ситуация не улучшается. Это сказывается и на положении бизнеса области, и на экономике наших компаний. Трудности сегодня есть у «Уральскнефтегазгеологии» и «Интек-ОНМР» из-за проблем в компании «Жаикмунай», поскольку предприятия специализировались на сервисном обслуживании Чинаревского месторождения. Если говорить о головном предприятии — АО «Конденсат», то тут ситуация уникальная. В Казахстане установили рекорд добычи нефти: она превысила 90 млн тонн в год и мы радуемся этому. С другой стороны видим, что крупные перерабатывающие заводы – а их три в стране, испытывают определенный дефицит сырья, хотя их обеспечивают на уровне 90-95 %. Мы, построив новый завод, причем первый, который может производить продукцию класса ЕВРО — 5, загружены только на 15-17%. И нам говорят: нефти нет. В ответ мы объясняем: никто в мире сырье из страны старается не выпускать без переработки. В России, например, при добыче 520 млн тонн в год, 260 млн тонн перерабатывается на территории страны. Причем пять-шесть лет назад они полностью закончили переход на производство нефтепродуктов класса ЕВРО- 5. У них как минимум 50% нефти перерабатывается на своих заводах, и если появляются излишки нефтепродуктов, они их экспортируют в переработанном виде. Часто привожу пример Южной Кореи, которая не добывает ни одной тонны нефти — только мизерное количество. У них объем переработки составляет 60 млн тонн в год. При этом 70% из переработанного объема они экспортируют. То есть они зарабатывают несколько раз на этом объеме – покупая чужую нефть, загружают высокими технологиями свое производство, а излишки экспортируют.
В Казахстане объём переработки сейчас составляет всего 16 млн тонн при 90 млн тоннах добычи. Но мы видим: меняются взгляды в высших эшелонах власти, подходы меняются. Надеемся, вопросы переработки выйдут на первое место. Пока же то, что происходит, создает в нашей компании кризисную обстановку.
— Сегодня есть угроза сокращения рабочих мест?
— Недавно докладывал о сложившейся ситуации на заводе руководству области и министерства. Коллектив АО «Конденсат» — это около 500 высокопрофессиональных специалистов. Это люди, которых мы годами готовили. У нас, в отличие от многих высокотехнологичных компаний, 100% работающих являются гражданами Казахстана. Многие выходцы из села стали операторами 3, 4, 5 и 6 разрядов. Причем операторская должность — это должность, требующая высшего образования. Люди у нас учатся и получают высокую квалификацию. Эти 500 человек под угрозой сокращения.
В «Уральскнефтегазгеологии» тоже сокращения. Конечно, это огромная проблема. Буровики — это народ особой закалки, которых тоже нужно готовить годами. Чтобы из человека, который закончил колледж, вырастить настоящего буровика — нужны годы. А сейчас, к сожалению, нам приходится сокращать этих людей. И, конечно, мы информируем об этом властные структуры. Вопрос сложный, требует решения на уровне Правительства.
— В чем Вы видите причину этой проблемы?
— Причины разные. Например, у нас главный бич — две цены на нефть. Одна для внутреннего рынка, другая — для экспортного. При этом одни допущены к внутренним ценам в достаточно серьезном объеме, а другие нет. Сохраняя такое положение вещей многие годы, мы создали огромный разрыв между внешней ценой на нефть и внутренней. В итоге наши нефтепродукты значительно дешевле, чем в России, и в разы дешевле, чем в Европе. Эта ситуация может оказаться ловушкой для экономики — Казахстан не может постоянно субсидировать искусственное снижение цен на нефть. С другой стороны, мы не имеем доступа к серьезному объему внутренней цены. Нам предлагают внешнюю экспортную цену. Но если из дорогой нефти мы будем делать нефтепродукты – бензин, дизельное топливо, то их цена будет близка к 270-280 тенге за литр, а население пока к таким ценам не готово.
Мы думаем, должна быть программа последовательного, постепенного сближения цен. Возможно по 5% в год. Но сближать экспортные и внутренние цены необходимо.
— Какой еще может быть выход?
— Мы предлагаем простую вещь — дать нам возможность покупать сырье по экспортной цене Карачаганака, но при этом дать возможность другим недропользователям экспортировать примерно такой же объем нефти. Мы сделали расчет: если покупать, например, 600 тысяч тонн в год по экспортной цене у Карачаганака, то нам достаточно будет, если недропользователям дадут возможность экспортировать 400 тысяч тонн на международный рынок.
В итоге и государство, и недропользователь в лице Карачаганака получат необходимую компенсацию, которая уравняет их ценовые потери. При этом коллектив АО «Конденсат» будет выпускать нефтепродукты по той цене, которую сегодня рынок и население могут осилить. Завод будет загружен, а рабочие места сохранены. Надеемся, нас поймут и поддержат. Другое решение, которое мы ищем уже два года, мы, наверное, вряд ли найдем.
— Сегодня мы видим попытки строить новые нефтеперерабатывающие заводы в Западно-Казахстанской области. Как на это смотрят потенциальные инвесторы, вы знаете их позицию?
— Во-первых, мы все понимаем — не решена проблема обеспечения сырьем. С другой стороны, тут можно говорить только о производстве ЕВРО- 5 и не классом ниже. А нам рассказывают, что некоторые бизнесмены, не применяя высокие технологии, якобы, могут такое топливо производить. Я отвечаю: уважаемые господа, в таком случае это строится не завод по производству нефтепродуктов высшего класса, а завод по отмыванию денег. Мы в чужой карман не лезем, но инвесторам и серьезным людям, которые болеют за дело, говорим правду.
— Новые проекты есть у ГКК?
— Мы оптимисты и верим в Казахстан — вся наша команда, я считаю, являются патриотами страны. Рано или поздно республика преодолеет те проблемы, которые существуют сегодня. Мы работаем над крупными проектами в области энергетики по увеличению мощностей. Электроэнергетика — это кровеносная система промышленности. Без нее невозможно развитие промышленности. Кроме того, занимаемся такими проектами, как газохимический комплекс на Карачаганаке по переработке кислого газа – это неочищенный газ, из которого мы намерены делать полимеры и ряд других продуктов, которые исключительно востребованы как на внутреннем, так и на международном рынках. Сейчас ждем решения, к которому придут Правительство и карачаганакские инвесторы. Для проекта необходим один миллиард кубометров газа, который поможет нам создать сырьевую базу для этого комплекса.
— Чем полезен будет этот проект для нашей области?
— В первую очередь рабочие места. Многие недопонимают важность этих слов. Часто можно слышать: началась стройка и будет создано 15 тысяч рабочих мест. Но она год продлится и все, и уволили людей. И большинство из этих 15 тысяч человек – люди, которые работают лопатой, киркой или таскают носилки. Мы же говорим о создании супертехнологичного производства, как в АО «Конденсат», где почти все 500 человек это специалисты высоких технологий. И гордимся, что западноказахстанские специалисты достигли такого уровня, что стали востребованы в любой точке мира. В газохимическом комплексе, эксплуатационный период которого рассчитан на многие годы, будет трудиться не менее одной тысячи человек. Наряду с экспортными возможностями Казахстана по нефти и газу, мы создаем продукцию высокой технологии, востребованную и в мире, и у нас в республике. Но, главное, на базе такого производства будет создаваться научно-технический кластер. Из полиэтилена можно делать десятки, тысячи различных изделий – от мебели до косметических товаров, для быта и т.д. И малый и средний бизнес, зная, что сырье у него под боком, может спокойно развиваться, запускать свои производства. Это кратно скажется на загрузке и создании новых рабочих мест уже на вторичных производствах. И, конечно, налоговая база – ее рост будет гигантский. 200 лет назад Александр Сергеевич Пушкин в своей поэме «Евгений Онегин» фактически цитировал слова знаменитого английского экономиста Адама Смита: «…то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет». Все понимают: государство не может богатеть, ориентируясь только на добычу золота и нефти. Оно богатеет, когда выпускает продукты, переработанные из сырья. Нужно еще активнее заниматься переработкой. А в том, что мы построим газохимический комплекс, сомневаться не надо. Мы построили завод, мощную электростанцию и первыми запустили производство моторных топлив класса ЕВРО-5. Просим одно – дайте сырье. Деньги, инвесторов — найдем сами, но поддержите нас сырьем, его достаточно много.
— А какой тут рынок сбыта: Россия, Казахстан?
— Примерно 40% мы сможем продавать на внутреннем рынке. Остальное, конечно, экспорт в страны СНГ и на международный рынок. У нас также есть договоренность с потребителями в Китае и в Европе. Не вижу проблем с реализацией этой высокотехнологичной продукции. Если нам удастся построить газохимический комплекс, то это хорошо и для нефтеперерабатывающего завода, потому что часть сырья, которую можно дополнительно перерабатывать, будет направляться туда. Верим и надеемся, что сегодняшние перемены, которые происходят в стране, принесут плоды и новые решения в этих вопросах. Ведь такие проекты чрезвычайно важны для экономики страны и области. Это то, о чем мы говорили выше, о чем писал Адам Смит, а Пушкин передал в стихотворной форме. Об этом достаточно часто говорят и сегодняшние экономисты. Если мы хотим, чтобы заработали строительные организации, то нужен спрос на их продукцию. Чтобы его создать стимулируют ипотеку. Нужно, чтобы население покупало товары повседневного спроса. Для этого нужно, чтобы у населения были доходы. Как добиться этого? Загрузить предприятия. Это экономический круговорот, за который нужно бороться. У нас в правительстве работает много умных экономистов, они хорошо понимают значение такого круговорота. Но к этому необходимо добавить политическую волю и требовательность, желание гнаться не за сиюминутным эффектом, а упорно работать. Нужно иметь простой продукт во всем, на каждом этапе. Первый Президент Нурсултан Назарбаев в свое время назвал это экономикой простых вещей. Абсолютно правильная задача поставлена, и действующий Президент ставит такую же задачу.
— Как Вы считаете, почему у нас не получается готовить классных специалистов?
— Сейчас часто цитируют западных экономистов о человеческом капитале. Мало кто знает, что советское правительство разрешило значительному числу евреев уезжать за границу. Но в какой-то момент спохватились – уезжают классные, хорошо подготовленные специалисты и государство теряет неизмеримо. И был придуман бизнес-ход. Люди, получившие высшее образование из числа уезжающих, должны были компенсировать затраты государства. Образование, другими словами, монетизировали. Это был 1973 год. Не берусь судить о точности оценки, но государство оценило это в 50 тысяч рублей. По тогдашнему курсу — 60 тысяч долларов. Если посмотреть, как легко мы расстались и расстаёмся с инженерами, которые проработали 15 лет и уезжают за границу, то понимаем: такая же цена и этим специалистам. Если сравнить курс доллара того периода и сейчас, получится, что сегодня хороший специалист стоит примерно полмиллиона долларов. Если мы теряем тысячу специалистов, то мы теряем колоссальные деньги. Закладывая затраты на воспитание и подготовку специалиста, мы фактически создаем человеческий капитал, который — надо не стесняясь четко говорить — стоит полмиллиона долларов. И терять их нам ни при каких обстоятельствах нельзя. Нужно бороться за то, чтобы этот кадровый капитал не уехал в Канаду, США, Германию, Израиль или Россию, а остался у нас. Надо не только уметь готовить специалистов, создавать им условия, но и научиться удерживать их. На самом деле это огромная задача. Нужно смотреть в корень подготовки специалистов. Ведь сегодня, принимая их на работу, мы даже не можем взять этих людей в операторы. Мы несколько месяцев учим их в созданном Центре подготовки кадров, затем два-три года обучаем практическим навыкам. Пример ленинградского вуза, где я учился. Институт имел на балансе опытно-экспериментальный завод, где мы работали, получая квалификацию. У нас была четкая система практики, которая позволяла нам в летнее время работать практикантами. Мы имели мощнейшую лабораторию промышленного образца, где учились на промышленных установках, осваивая принцип их работы. Сейчас все это объясняют на пальцах. Пока бизнес и государство будут продолжать совместно играть в эту «игру» под названием человеческий капитал вместо того, чтобы пытаться его вырастить и удержать, считаю, результата не будет.
— Почему вы изменили структуру управления компанией?
— Старшее поколение, которое управляло компанией, приняло решение перейти на другой уровень управления — наступил момент, когда молодые специалисты набрали достаточный опыт и стали компетентны. Оперативное управление компанией мы передали молодым руководителям. У нас, к слову, женщины-руководители сегодня составляют большинство, хотя мы не подстраивались под гендерную политику.
— Недавно уральская общественность буквально высмеяла инвестиционный проект строительства в области гольф-клуба. Это наш провинциальный уровень или действительно такие проекты не нужны?
— Если инвестор хочет это сделать за свой счет, то ему запретить никто не может. Но вот вопрос выделения земли — вопрос общественный. Потому, что сегодня кто-то хочет гольф-клуб построить, а завтра передумают и, получив землю, построят увеселительное заведение. К сожалению, у нас так бывает. Тут должно быть четкое планирование. Я видел много гольф-клубов: эта земля требует тщательного ухода, это очень серьезное предприятие. Допускаю, что у нас сложился круг лиц, готовый платить за членство в гольф-клубе, а это стоит приличных денег. И любое дело, которое увеличивает рабочие места и налоговую базу — полезно. Но тут власть должна иметь принципиальность и осаживать бизнесмена, если он не в ту сторону пошел. Должен быть очень жесткий контроль и выделяться так земля, чтобы из плохого участка сделали шикарный. А в самом гольф-клубе ничего особенного нет.
— Станете членом гольф-клуба?
— Могу точно сказать — нет. Мне это неинтересно. Даже в качестве кратковременного отдыха.
— Какие проблемы, как Вы считаете, необходимо решать у нас — на уровне области?
— Работая в экономике региона многие годы, я активно взаимодействовал со всеми акимами нашей области. Мы даже поставили задачу поддерживать акиматы на уровне регионального Совета ПП «Атамекен». Считаю, что обязанность бизнеса — помогать власти навести как можно больше экономического порядка. У акимов не так много полномочий. Многие вещи слишком централизованы. Бизнес зачастую не знает, что многие вопросы руководитель области и рад бы решить, но не уполномочен. А ведь у акимата, как у власти, должны быть более серьёзные экономические рычаги. В первую очередь, это не менее 50% корпоративного и других налогов , которые должны оставаться в местном бюджете.
Нужны четкие налоговые нормативы на пять, а может и на все 10 лет. В пример привел бы США, где в каждом штате руководитель знает, сколько он соберет налогов и на что их потратят. И если какое-то предприятие он будет взращивать, то пополнит общую казну.
А у нас сегодня разговариваешь с представителями госструктур, а они оглядываются то на потолок, кто на углы, боясь, что их прослушивают, не так поймут и т.д. Боятся обвинений в пресловутой коррупции. Раньше считалось достоинством местной власти помогать предприятиям не корысти ради, а чтобы пополнить налоговую базу. Сегодня все боятся, что их обвинят в коррупции, но ведь это не означает, что не надо поддерживать бизнес. Доходит до того, что от предпринимателей шарахаются. Это неправильно. Считаю, у акимов недостаточно рычагов для эффективного управления областью.
— Валерий Кинжегалиевич, что для Вас значат люди, которые работают в ГК «Конденсат»?
— Работаю с нашей командой ближнего круга уже 28 лет и, конечно, это не просто ценный — это бесценный капитал. Именно поэтому мы ввели систему льгот, поощрений, для этого построены спортивные залы, кемпинг «Мечта», ряд других объектов, чтобы люди имели возможность пользоваться этим. Подготовленный коллектив — огромный капитал, который нужно беречь, дорожить и не терять ни при каких обстоятельствах.
— С завистью, предательством сталкивались?
— Руководителем 45 лет работаю и, конечно, сталкивался с ситуациями, когда обманывали, предавали. По молодости реагировал очень болезненно, порой до стресса. Сейчас отношусь снисходительно, стал понимать — много людей слабых. Сильный человек не может позволить себе испортить свою репутацию, заниматься обманом, нечестным делом. Думаю, любой здравомыслящий человек должен дорожить своей репутацией. Репутация в бизнесе, в политике, просто в жизни — тоже капитал. Но если хочешь разбазарить его, то предавай, обманывай, но завтра тебе руку не протянут. Надо всегда оставаться человеком.
— Вы легко прощаете обиды?
— Я не делаю из этого трагедии. Исхожу из того, что и это пройдет. Да, это болезненно, неприятно, обидно. Надо думать о будущем: как сделать, чтобы не было таких поступков у людей. Хотя дальше терпеть таких людей рядом с собой не могу.
— В работе для Вас семья тыл или коллектив?
— Коллектив — это вторая семья. Наверное, эти понятия в моем случае невозможно разделить. Дело в том, что даже моя семья — моя супруга и дети тоже вовлечены в мою работу, в бизнес. Без семьи ничего не выстроишь – ни карьеру, ни бизнес. Конечно, мы хотим, чтобы наша страна, область развивались. Но если тебя волнует государство, ты должен заботиться и о семье.
— Как-то в одном из интервью вы рассказали, что познакомились с супругой Натальей в Сибири, в стройотряде, и этот этап жизни стал фундаментальным для формирования вас и как руководителя.
— Моя студенческая история в некотором роде уникальная. Несколько лет назад я прочитал статью многотиражки моего института. Про меня написали достаточно большой раздел, где меня назвали «легендарным Джунусовым». Я ахнул – спустя десятки лет вдруг такую получил оценку. Это было приятно. А уникальность этого периода в том, что я поехал в Сибирь в огромный отряд, где работали от 150 до 180 студентов. Девушки у нас работали приемосдатчиками в порту, а мы, парни – грузчиками. Сначала поехал рядовым бойцом, грузчиком. Если бы тогда кто-то захотел у нас взять отпечатки пальцев, то не смогли бы — они были стерты до чистой кожи. Приходилось разгружать огромное количество цемента в мешках. Навигация на реке Лена была всего 3-4 месяца, и нужно было за короткий период речным флотом переправить в Якутию, в Магаданскую область огромное количество разного рода товаров. От экскаватора до швейной иголки — мы грузили все. На следующий год я поехал бригадиром, затем комиссаром отряда, а на четвертый год меня назначили командиром отряда в 180 человек. Это было целое предприятие. Надо было заниматься всем: и бухгалтерией, и контактами с руководством порта, и загрузкой бригад, вопросами техники безопасности, оплатой труда и т.д. На той территории было девять концлагерей, где сидели заключенные, а часть выпущена на «химию» — были конфликты, всякое бывало. Это, конечно, была серьезная школа жизни. Тогда познакомился с Натальей — она училась в том же институте, родом из Полтавы. Недавно мы отметили 45-летие совместной жизни. Наталья Александровна не просто жена – это мой самый близкий соратник.
— Верите в судьбу? Ведь могли остаться в Ленинграде, была бы другая карьера, другая жизнь, но оказались в Уральске.
— В судьбу верю, но не в производственную судьбу — ею нужно управлять самим. От тебя зависит, каким станет твое дело. Но верю в судьбу в другом смысле. Иногда задумываюсь: как получилось, что мои родители познакомились в Казахстане? Мама окончила педагогическое училище, работала в детском доме и была эвакуирована с детьми под бомбежками с Белоруссии в Саратов. Но там их не приняли — город был битком забит госпиталями и детскими домами, и их отправили в Уральск. А могли ведь не отправить.
А в Уральске еще более интересные события развивались. Первый год войны -1941-й. После того, как гитлеровцы начали бомбить приграничную зону Казахстана, власти приняли решение — раз Уральск мог быть подвергнут бомбежкам, а пароходы представляли большую ценность с точки зрения фронта, то решили все речные суда направить на зимовку в село Рубежка. Отец мой тогда работал главным механиком газохода, и как-то с помощником возвращался домой на лыжах и увидел в снегу связку ключей. Маму, когда детей распределили по детским домам, тоже направили в Рубежку и назначили кладовщицей. В тот день она случайно обронила ключи от склада и вернулась их искать, увидела молодых людей. Так познакомилась с отцом и через пару месяцев они поженились. Вот и думай — судьба это или нет. Если бы они не встретились тогда, то и потом не встретились бы — на следующий год мой отец был переброшен в другое место.
— Чему Вас научили родители?
— Отец научил не делать скоропалительных выводов. Он был человеком очень рассудительным и взвешенным. У него научился думать о людях, о социальных вопросах. Он был один из тех директоров, который создал очень хорошие условия для своих рабочих. 20 лет он возглавлял судоремонтно-судостроительный завод им. Чапаева. Для меня он был выдающимся примером. А мама была начальником семейного штаба — отец был занят производством, и все семейные вопросы решала она. Она нас приучила к тому, чтобы мы отвечали за учебу. У каждого всегда были обязанности. В 7 лет я четко знал, что должен каждый день принести воду для коровы, приготовить сено, сходить за молоком, купить хлеб, а это было не простым делом — были очереди, даже драки. Особенно в 1958 году. Нас было четверо и у каждого были свои обязанности. Я родителей вспоминаю с большой благодарностью.
— А каких учителей жизнь давала?
— Мне повезло с учителями просто колоссально. В школах много было педагогов мужчин. Это были не просто мужчины, а в большинстве фронтовики, которые знали цену человеческой жизни, куску хлеба, глотку воды и были высокие профессионалы. Александр Иванович Саяпин — он учил нас в начальных классах. Истомин Алексей Сергеевич — классный руководитель. У него была тяжелейшая жизнь фронтовика – плен, испытания.., но он сумел выжить, закончить пединститут, учить детей. Он смог добиться, чтобы по математике мы становились победителями областных, республиканских и даже всесибирских олимпиад. Мы и наш учитель получали грамоты и рекомендации Сибирского отделения Академии наук. Мы, выпускники школы №13, вспоминаем и выдающегося учителя — его многие помнят в Уральске, это учитель физкультуры Щербаков Алексей Федорович. Казалось, что физкультурника вспоминать? Он был фронтовик, и он привил нам большую любовь к спорту. И, конечно, директора школы Капранова Николая Ивановича, Шляпину Нелли Николаевну… Можно еще перечислять имена многих выдающихся учителей. Просто нам повезло.
— Быть состоятельным человеком это ответственно?
— Я бы сказал это, прежде всего, ответственность. Все зависит от воспитания человека. Дело даже не в слове миллионер. Сегодня у нас все миллионеры, потому что живут в квартирах, которые стоят миллионы тенге. Ответственность, потому что есть масса людей, которые живут хуже. Именно поэтому мы создали Фонд «Келешек», который поддерживает не только спорт, но и малоимущих, детей-сирот. Даже сейчас, в трудный период, мы все равно помогаем тем, кто нуждается. Думать нужно не только о своих благах, но и о других людях. И это не так просто, как кажется, потому что, создавая такие фонды, ты отрываешь не только от себя, от семьи, но и от коллектива. Поэтому должно быть общее понимание цели. Считаю, нельзя демонстрировать свои возможности на фоне людей, которые вынуждены жить скромно, трудно. Я, супруга, дети, вся наша команда взяли за правило не выпячивать свои возможности. Мы живем достаточно скромно, не в роскоши, не во дворцах. Человеку не нужно 20 костюмов и 100 пар ботинок. Если есть лишние деньги, мы их тратим на новые проекты или на решение социальных вопросов. И это я считаю, создает разумный баланс. По крайней мере, это наше кредо, и мы ему не изменяем.
— Не хотелось уехать за рубеж?
— Мы с супругой никогда об этом не мечтали, хотя побывали во многих странах. У Есенина есть такие строки: «Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!». Я скажу: «Не надо рая, дайте Родину мою». Только применительно к Казахстану. Нет, не было желания искать другое место для жизни.
— Каким поступком Вы больше всего гордитесь и есть ли такой, о котором не хочется вспоминать?
— Сложный вопрос. Я приучил себя вообще не заниматься плохими делами. Наверное, можно говорить о том, удается ли уйти от соблазнов. Был один соблазн в жизни, когда человек сделал подлость моему отцу. И я знал об этом, и получилось так, что в моих руках оказалась его судьба. Я мог поломать всю его карьеру. Я был достаточно молод и для меня это был мучительный процесс выбора. Наконец, я пришел к отцу и спросил совета: что мне делать? Он ответил: помоги ему. И я помог. Это был ключевой момент, который, с одной стороны показал мне, кто мой отец, а с другой стороны показал, как нужно жить. И я этому всегда следую.
— А тот человек как отреагировал?
— Был в шоке. Он ожидал стандартных последствий и решений с моей стороны. Потом он полгода ходил за моим отцом и извинялся за свой проступок. Это был урок жизни. Есть, конечно, какие-то моменты в жизни, где бы я мог правильнее поступить, или не сделать какую-то глупость, но это не те поступки, за которые надо мучительно переживать. А что касается вопроса: горжусь ли чем-то… Долгие годы мы с супругой и со всей нашей командой каждый день просто выполняем свою работу по максимуму, не считаясь с личным временем, часто вопреки обстоятельствам. И благодаря этому, я считаю, сделали много хороших дел.
— Духовность важна в жизни?
— Безусловно. Я считаю то, что я прошел в семье, в школе, в вузе — это создавало именно духовные ценности. А создавая их, ты создаешь такие ориентиры, которые не дают перешагивать через то, за что потом мучительно больно и стыдно. Конечно, я сталкивался с людьми — циниками по натуре. Они считают — главное деньги, удовольствия. Но, даже говоря цинично, бравируя, каждый человек в душе имеет что-то хорошее. Но по каким-то причинам он прячет это глубоко внутри. Духовность — это главное, чем должен дорожить человек. Иначе он становится как манкурт — ничего не ценит, никого не любит. Для такого и история страны пустой звук — он не может быть патриотом, для него родная страна как старые тапочки, которые можно поменять на новые.
— А в Бога Вы верите?
— С большим уважением отношусь к религии и Богу, но не могу себя считать глубоко верующим человеком. С большим уважением, потому что считаю — все цивилизации, которые существуют на земле, сохранились благодаря тому, что существовала вера в Бога. Мне однажды один очень умный и глубоко верующий человек сказал: ты все равно придешь к Богу, и я задумался над его словами. И, конечно, я не являюсь атеистом.
— Книги читаете?
— Очень много читаю. Чередую классику с современной фантастикой. Мне она очень интересна. Очень люблю Чехова: любую его фразу можно переложить на сегодняшний день. Перечитал всего Льва Гумилева. Это историческая литература, которая дает возможность понять многие вещи. Считаю Гумилева великим человеком. Не знаю другого человека, который бы сидя в тюрьме почти 20 лет, написал бы такие произведения. Всегда в восторге от Ярослава Гашека. Лежа полуживым в госпитале, написать такие книги! Особенно «Бравый солдат Швейк». Это произведение нельзя рассматривать как юмористическую книгу. Он писал про нашу жизнь. Также и произведения Ильфа и Петрова — о наших днях. Любое их произведение считаю выдающимся. Читаю в гостинице, за завтраком, в самолете — где удастся. На моем планшете масса электронных книг.
— Какой отдых считаете самым лучшим?
— Не так давно с супругой увлеклись хайкингом – пешим хождением по горным маршрутам. Нам это очень нравится, потому что когда проходишь пешком дороги той или иной страны, общаешься с людьми, живешь в простых домах и видишь, как устроена их жизнь, видишь природу, и как они ее сохраняют. Такие походы помогают преодолевать себя, но это и большой труд. Кажется, невозможно 20 километров пройти по горам, но ты их прошел и удивляешься – как?
— Вы любите жизнь?
— Безусловно. Считаю, человек рожден с тем, чтобы любить жизнь, и он должен любить жизнь. А любить жизнь это, прежде всего, жить. А жить надо честно и широко. Не на широкую ногу, а широким спектром: заниматься любимым делом, спортом, культурой, самообразованием, помогать людям.
фото А. Куприенко
