Отец уральского пилота, погибшего полтора года назад, добивается справедливого расследования авиакатастрофы, которая унесла жизни нескольких человек.
Житель Уральска Виталий КУТАФИН обратился с открытым письмом к министру индустрии и инфраструктурного развития РК Роману СКЛЯРУ, к депутатам Мажилиса, а также к журналистам. Он просит всестороннего грамотного расследования ЧП, которое случилось в 2017 году. Напомним, речь идет о крушении воздушного судна АН-28, которое унесло жизни пятерых человек. Трагедия случилась 3 октября 2017 года в Илийском районе Алматинской области. Самолет санитарной авиации Ан-28, принадлежавший авиакомпании East Wing, потерпел крушение в 28 километрах от Алматы. Находившиеся на борту пять человек — командир воздушного судна Геннадий ЦОЙ, второй пилот Евгений КУТАФИН (на фото) – сын Виталия Кутафина, авиатехник Бейшибек АХМАТБАЕВ, акушер-гинеколог Талгат ПАТСАЕВ, анестезиолог-реаниматолог Жанибек АРТЫКБАЕВ — погибли. Врачи, считавшиеся одними из лучших в своем деле, направлялись из Алматы в Шымкент к находившейся в тяжелом состоянии роженице Мереке КОЗКЕНОВОЙ, которую так и не удалось спасти — спустя несколько дней мать шестерых детей скончалась. Выяснение причин авиакатастрофы до сих пор не завершено. Все эти полтора года родственники погибших авиаторов ждут результатов расследования, которое показало бы, что стало причиной гибели их близких и тех, кого они везли к пациентке. Родным летчиков до сих пор не вернули личные вещи погибших и не выплатили страховые суммы.
— Только после обращения к министру мне позвонили из прокуратуры и сообщили, что пострадавшая сторона имеет право ознакомиться с материалами расследования, — говорит Виталий Кутафин. – До сих нам никто никаких материалов не предоставлял. Все, что мы знаем о катастрофе и о расследовании – только из СМИ и с интернет-ресурсов. Однако даже эти данные позволяют делать объективные выводы тем, кто хоть немного сведущ в авиации. В прошлом я сам был пилотом (Виталий Кутафин – подполковник запаса ВС РК – прим. авт.), поэтому прекрасно понимаю сложность расследования авиационных происшествий. Но все, что я сейчас знаю о расследовании, говорит против логики и здравого смысла. Начну с того, что у моего сына было 700 часов налета на самолете АН-2 и более 100 часов на самолете Ан-28. А также больше 100 часов самостоятельного налета на планере. Командир экипажа Геннадий ЦОЙ – опытнейший пилот-инструктор, освоивший не один тип самолета. Этот экипаж мог посадить самолет в любых неблагоприятных условиях и даже с отказавшими двигателями! А, судя по всему, на момент крушения самолет был совершенно исправен. Судите сами, авиасудно разбилось в 28 километрах от Алматы на 16-18 минуте полета. Но при воздушной скорости 280-300 километров в час удаление, с учетом выхода из района аэродрома, должно было составить 65-70 километров, а никак не 28. Судя по всему, в 45-50 километрах от Алматы самолет, по непонятным причинам, и не выходя на связь, лег на обратный курс. При этом экипаж не готовился к экстренной посадке. Посадочные фары не включались, механизация не выпускалась в посадочное положение. Внешний вид винта после аварии также говорит о том, что двигатели самолета в момент катастрофы работали. Опыт экипажа позволил бы благополучно завершить полет даже в нештатной ситуации. Тем более, буквально в километре от места аварии было огромное ровное поле. Экипаж дотянул бы до него, даже если бы самолет был совсем неисправен, и посадил бы машину, используя навыки планирования. Конструкция Ан-28 позволяет это сделать. Но этого не случилось! Совершенно очевидно, что экипаж самолета в последние минуты находился без сознания.
В качестве возможной причины безучастности экипажа подполковник запаса указывает то, что маршрут самолета пролегал в непосредственной близости от Илийского военного полигона. Катастрофа случилась в 15 километрах от него.
— Конечно, я могу лишь предполагать, что это мог быть какой-то взрыв, вспышка или еще что-то в таком же роде, — говорит Виталий Кутафин. – И установить факт воздействия на самолет и есть дело чести следственного управления.
По словам отца погибшего пилота, он готов даже к тому, что дело могут засекретить, если окажется, что оно связано с военными. Его волнует только то, чтобы следствие прошло объективно и помогло восстановить справедливость.
— Нам важно, чтобы специалисты разобрались в этом вопросе, а не сваливали бы все на ошибку экипажа. Я не жажду мести. Однако страховая компания не может выплатить нам положенную выплату без заключения о происшествии. Поэтому до сегодняшнего дня мы не можем получить ни страховку, ни личные вещи Жени. Конечно, это не вернет нам сына, снохе — мужа, а внуку отца. Не мне судить виновных в гибели светил отечественной медицины и скромных тружеников неба. Но невнимание правительства и администрации, которые обещали оказание повсеместной заботы семьям, убивает веру в социальную справедливость. Мне потребовалось больше полугода, чтобы разобраться в нормах социальной защиты гражданам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Думаю, что у других пострадавших в этой трагедии, ситуация примерно такая же. У нас в Казахстане отсутствует программа поддержки и помощи людям, оказавшимся один на один с бедой. Поэтому я прошу лишь одного: внимания к этой ситуации и справедливого расследования — резюмировал Виталий Кутафин.
Светлана СОКОЛОВА,
фото Георгия СЕМЕНОВА
и из архива семьи Кутафиных
