Василия Александровича Рука многие уральцы знали как председателя городского общества садоводов и огородников. Ответственные работники, услышав его фамилию, говорят: «Рук? Ну, как же, знаем: он был начальником пароходства!» Когда люди узнают о некоторых фактах биографии Рука, то удивляются: «Надо же, а мы и не знали, что у этого человека такая интересная судьба!» О ней есть два повода вспомнить: в феврале Василию Александровичу исполнилось бы 87 лет. А 30 марта исполнилось 40 лет, как он был назначен начальником Уральского речного пароходства.
«Каховка, Каховка, родная винтовка…» — люди старшего поколения, наверное, помнят эти слова популярной когда-то песни. Именно украинское село Каховка было родиной Василия Александровича.
Времена наступили тяжелые. В начале 1930-х годов начало раскручиваться страшное колесо репрессий. В 1933 году отца, агронома по профессии, арестовали по доносу, а через три года после его освобождения семья Руков переехала в село Замьяны, что недалеко от Астрахани. Началась война, отца снова арестовали и посадили на 10 лет. В 1942-м он скончался. Его жену и четверых детей, как семью врага народа, выслали в Восточный Казахстан. Василий учился в седьмом классе, а летом работал в колхозе.
Несмотря на жизненные тяготы, душа его не огрубела. Он начал писать стихи, в том числе на злободневные темы. За одно такое стихотворение – о местном учителе – дерзкого ученика исключили из школы. Он пошел в Усть-Каменогорскую школу ФЗО «Трудовые резервы», но и тут не повезло: ее ликвидировали.
Однако и здесь не пал духом. Он стал вольнослушателем, а затем курсантом Семипалатинского училища речного флота: сказались годы жизни на Волге, прикипел он к реке и зародилась у юноши мечта стать капитаном.
Учеба на судоводительском отделении целиком захватила его. Василий знал, что капитан не только должен уметь управлять судном и его командой. Он должен знать реку, ее капризы, только ей одной присущие особенности. Значит, нужно было расширять свой кругозор, пополнять его знаниями по гидрологии, специальной лоции и другим дисциплинам.
Весть о Победе над фашизмом матрос Василий Рук встретил на пароходе «Советская Молдавия». На этом же судне он был рулевым, помощником капитана, а в 1949 году стал капитаном.
Работа спорилась. Ничто вроде бы не предвещало неприятностей, но произошло неожиданное. В 1950 году «Советской Молдавии» вместе с пароходом «Гражданка» было доверено отбуксировать баржи с ценным грузом по Черному Иртышу в Китай. Груз доставили без проблем, а вот когда на обратном пути зашли в озеро Зайсан, из которого вытекает Иртыш, случилось ЧП.
Пароход «Циолковский», на котором находился пьяный вахтенный, столкнулся с «Советской Молдавией». Во всех грехах обвинили Рука, может быть, как самого молодого капитана. Дали четыре года и с клеймом «опасен для общества» отправили в Комсомольск-на Амуре.
Много лет спустя дома у Василия Александровича довелось увидеть дневник, который он начал вести еще в детские годы. В военную пору, когда ощущалась нехватка писчей бумаги, приходилось писать в основном на печатных изданиях с крупным шрифтом, обилием чертежей и рисунков: на этих листах больше свободной площади. Свой первый дневник Рук писал на одной из таких книжек.
Тетрадь, которую Василий Александрович дал автору этих строк на несколько дней, рассказывала о его пребывании в Комсомольске-на Амуре, на водном отделении Амурлага. Там молодой капитан Василий Рук работал на погрузке барж. Можно было понять его чувства! Пройдет, бывало, по Амуру пароход, и тянет встать за штурвал. В дневнике он так и записал:
«Если бы мне сегодня сказали: «Вы свободны, можете ехать к семье», я бы не нашел в себе сил сделать это до закрытия навигации. В первую очередь я сел бы на первый предложенный мне катер или пароход, жадно дыша родным речным ветром, не сообщая жене ничего, чтобы не вызвать лишних мыслей и тревог… А потом к семье».
В конце дневника была приписка: «Конец. И больше не будет». Звоню Василию Александровичу и спрашиваю: неужели записи обрываются? Почему?
Снова мы дома у Рука. Его взгляд становится задумчивым. Он берет старую тетрадь, перечитывает строчки из нее. Воспоминания не дают покоя…
— Дело в том, что дневник попал в руки начальника лагеря Осиповича, – рассказывал Рук. – Он вызвал меня в кабинет и приказал сесть. Я опешил: никогда начальники не предлагали зэкам садиться. Осипович вынул мой дневник и сказал: «Я прочитал все. Мне следовало передать ваш дневник оперативникам, которые размотали бы вам дополнительный срок. Вы, я вижу, не дурак – потрудились на славу. Поэтому я возвращаю дневник. Сожгите его. О нашем разговоре не должен знать никто».
— На этом ваша беседа закончилась?
— Нет. Я пробормотал что-то насчет классиков марксизма-ленинизма, которые могли в ссылках писать свои произведения. Начальник повторил, что я не дурак и должен различать, что такое царская тюрьма, а что такое советская… Поблагодарил Осиповича от души, но сжигать дневник не стал, а переправил его частям через вольнонаемных домой. Потом переписал с отдельных листов в эту тетрадь.
После смерти Сталина Василия уговаривали остаться работать на Амуре, но он отказался. Вернулся на Иртыш, на пароход «Буденный». Члены команды бросали на Рука подозрительные взгляды: не испортился ли он за время пребывания в Амурлаге? Но потом вернули капитаном на «Советскую Молдавию». Позже ему доверили один из самых мощных на Иртыше пароходов – «Адмирал Макаров».
С работой на Иртыше связано немало других фактов биографии Рука, о которых нельзя не писать без чувства содрогания. Однажды во время рейса он вышел на мостик полюбоваться восходом Солнца. Каково же было его удивление, когда вместо одного светила он увидел два! В первый момент мелькнула мысль: неужели галлюцинация? Может, переутомился после вахты? Протер глаза – огонь, облако в форме гриба, потом странный звук… Позже стало известно, что это был первый атомный взрыв в СССР.
Речников обязывали после очередного ядерного испытания тщательно мыть палубу и надстройки судна. И они мыли. Без защитной одежды и респираторов! Об этом тогда никто и не думал. Зараженная вода попадала в Иртыш…
Однажды во время рейса параллельно курсу судна двигалось странное облако. Речники долго рассматривали его, спорили, почему оно оказалось на столь небольшой высоте. А в это время из облака выпадала смертоносная радиация. Сейчас, сказал Василий Александрович, об этом жутко вспоминать. Многие из работавших с ним на Иртыше умерли, а Рука Бог миловал.
Он и сам удивлялся этому феномену. Может быть, организм у него какой-то особенный или случай помог — сказать трудно.
Шли годы. В 1954-м он закончил стажистское отделение Омского речного училища, но чувствовал необходимость продолжать образование: на речном транспорте начали внедряться новые методы работы, да и управлять флотом по-старому уже было нельзя.
Десять лет был капитаном-наставником. После окончания с отличием заочного отделения Новосибирского института инженеров водного транспорта Рук работал заместителем начальника самого крупного на Иртыше Павлодарского речного порта. Затем в его судьбе произошел крутой поворот: он был назначен начальником Уральского речного пароходства.
Прилетел Рук на Урал и поразился: транспортный флот здесь был почти весь новый, в то время как по Иртышу еще ходили пароходы! Уральские речники с успехом освоили передовой метод толкания барж. По Уралу перевозились хлеб, лес, нефтепродукты, стройматериалы, химические грузы, кормовая ракушка, сельхозмашины – до 3 миллионов тонн за навигацию! Пассажиров Уральский и Гурьевский порты (тогда он входил в состав УРП) перевозили за этот же период около миллиона человек! Нынешние «показатели» речников не идут ни в какое сравнение с объемами перевозок советской поры. Дальше бы развивать речной флот Урала, но судьба снова преподнесла Руку неприятный сюрприз.
Дело в том, что тогдашнее руководство СССР в конце 70-х годов заключило контракты на поставки красной рыбы за рубеж. Обеспечить поставки в полном объеме не удалось. С промышленными гигантами справиться было тяжело, а речники представляли собой удобнейшую мишень. Так возникла идея ликвидировать пароходство и отчитаться, что «меры приняты». Как воронье слетелись в Уральск представители других водных бассейнов и все выискивали, что еще можно «урвать» от Уральского пароходства.
Сколько раз Руку приходилось доказывать в различных инстанциях необходимость сохранения пароходства, расчистки и углубления Урала! Над ним смеялись, в том числе в журнале «Крокодил». Рук изображался «технократом», который только и думает, как угробить Урал вместе с находящейся в нем живностью. Много воды с той поры утекло. Пароходство почти разгромили, Урал стал зарастать камышом, тальником, заилился и рыбы в нем стало гораздо меньше, чем в годы расцвета судоходства. Критики Рука как воды в рот набрали. А из обкома партии ему названивали: «Василий Александрович, давай флот: хлеб, ПГС перевозить надо. Никаких машин на это не хватит…» А флота не хватало: ломать – не строить.
Он мог бы тысячу раз обидеться на Советскую власть, как это сделали многие репрессированные, или устроить геростратовское шоу с сожжением партбилета, как это сделал режиссер «Ленкома» Марк Захаров. Ведь основания обидеться на Советскую власть у Рука, кстати, не поддержавшего М. Горбачева и «перестройку», вроде бы были. Но он не стал обижаться по той причине, что никогда не был перевертышем. Служение своему народу, четкая гражданская позиция, преданность избранной профессии — эти принципы Рук пронес через всю свою жизнь и не изменил им в угоду новой политической ситуации.
В начале 2000-х он вместе с женой переехал в Краснодарский край, в Белореченск, где проживала их дочь. Получил от него письмо: мол, все нормально, езжу на машине в беретке с «речной кокардой» — гаишники везде пропускают… И вдруг через месяц узнаю, что Рук скончался. А ведь он был в приличной для его возраста физической форме: будучи на пенсии на лыжах ходил на свою дачу в Учужном затоне… Не вынес он разлуки с Уралом, который полюбил, которому отдал свое сердце. И еще он был хозяином, капитаном своей судьбы. Такое не забывается!
В. Рук (справа) — с курсантами Омского речного училища. 1953 г. //
Александр СУЕТИН
