Каждое 1 сентября проходит под магией строк из стихотворения Тамары ШАБАРЕНИНОЙ:
«Сентябрь, сентябрь! Слегка привстало сердце,
Чтоб посмотреть на школьное окно»…
Очень люблю эти стихи, наполненные воздухом, похожие на акварельный рисунок, щемяще светлые. А главное, точно передающие настроение любого человека. Ведь у каждого из нас было самое первое 1 сентября, и память о нём жива, сколько бы лет не прошло с того времени. И каждый год в этот день, глядя на нарядных ребятишек, с огромными букетами цветов спешащих в школу, так же замирает сердце, и из дальней дали на какое-то мгновение возвращается твоё детство.
В этом году у моих ровесников – юбилей: шестьдесят лет назад мы впервые переступили порог школы.
Прекрасно помню 1 сентября 1955 года. Волнение и торжественность, ожидание чуда, тяжесть портфеля и надёжность маминой руки, сжимающей мою ладонь. С Буянной заворачиваем на улицу имени Сталина. Ни одна улица нашего Уральска так много раз не меняла своего паспорта – Большая Михайловская, Советская, имени Сталина, имени Ленина; позже под этим же именем она превратилась в проспект, который, как убеждают нас местные ономасты, утверждая «историческую справедливость» переименовали в Достык-Дружбу.
Моя первая школа – начальная, № 21 – располагалась в квартале от дома, на углу Сталина и Куренной. Небольшое двухэтажное здание (две классных комнаты вверху, две – внизу и учительская) и огромный двор со множеством пристроек. Тут же, на территории школы жила её директор – Таисия Тимофеевна ТОКАРЕВА и сторож (она же техничка, она же истопник), худенькая, невысокого роста и очень крикливая тётя Маруся.
Нашей первой учительницей стала Маргарита Михайловна МУРЗИНА. Она словно бы сошла с киноэкрана, – настолько её облик соответствовал тому идеалу учительницы, который пропагандировало советское искусство: гладко зачёсанные седые волосы, строгое бежевое платье с большим белым воротником, спокойный, негромкий голос и очень внимательный взгляд.
На самом первом уроке она больше говорила с нашими родителями, которые, рассадив своих чад по партам, почтительно застыли у стены. Помню, Маргарита Михайловна сказала тогда: «Я так долго проработала в школе, что уже сейчас, глядя на ребят, могу сказать, кто как будет учиться». Почему-то эта фраза поразила меня. «Наверно, она волшебница», – промелькнуло в голове. Во всяком случае, долгое время мне казалось, что Маргарита Михайловна – человек особенный и жить она должна не так, как все мы.
Сведения о её жизни, к сожалению, весьма скупы.
Родилась она в Нижегородской губернии в 1890 году (то есть, когда мы пришли в школу, ей уже было шестьдесят пять лет!) Закончила сначала гимназию, потом двухгодичную прогимназию, дающую ей право учительствовать. В Уральск она приехала вместе с мужем в 1930 году. Василий Иванович Мурзин – выпускник Петербургского железнодорожного института, инженер по строительству мостов и тоннелей. Но в Уральске он тоже работал на ниве просвещения – преподавал в гидромелиоративном техникуме. Учителями были сын и невестка Мурзиных – Евгений Васильевич и Ольга Павловна.
Об этом мне рассказала внучка Маргариты Михайловны – Елена Евгеньевна ПОПОВА. Когда умерла бабушка, ей было всего восемь лет, поэтому бабушку свою она почти не помнит, а заниматься родословной в то время было не принято: тогда нам внушали, что вся история началась в семнадцатом году, в прошлом копаться не надо, поскольку все мы устремлены в светлое будущее. Но Лена хранит награды Маргариты Михайловны – орден Трудового Красного Знамени и орден Ленина. Не помню, чтоб Маргарита Михайловна хоть когда-то надевала эти высокие награды.
Но зато я на всю жизнь запомнила другое: наш класс возвращался после коллективного похода в кинотеатр. Почти у самой школы нам встретилась похоронная процессия. Поскольку ритуальных служб в то время в Уральске не существовало, да и автобусов в городе было мало, то гроб с телом устанавливали на открытом кузове грузовика, а за ним пешком до кладбища шли провожающие. Когда это траурное шествие поравнялось с нами, Маргарита Михайловна сказала: «Дети, остановитесь. Мальчики, снимите фуражки». Это был первый урок нравственности, выражение сострадания к чужому горю.
В школе № 21 мы проучились три года. А в четвёртом классе нас перевели в среднюю школу №5. Она была открыта в 1934 году. Занимала старинный особняк из красного кирпича (такого же, из которого были построены знаменитые дома Ванюшина и Карева) на углу Чапаевской и Комсомольской улиц.
Нашим директором был Николай Петрович БОЙКО. Ветеран Великой Отечественной, он и в мирной жизни сохранил офицерскую выправку. Запомнила его в военном френче и галифе. Никогда не слышала, чтобы он хоть раз на ученика повысил голос, но боялись его все. Не успевал он выйти из своего кабинета, как по школе разносилось: «Дерек идёт!», и разом прекращались шум и беготня.
Пятая школа считалась периферийной, – «элитарными» были первая и шестая, где учились дети партийных функционеров и высоких начальников. В нашу же ходили юные граждане Куреней и Татарской слободы, чьи родители были обыкновенными работягами, не слишком образованными, сохранившими в своих семьях патриархальные устои. И авторитет учителя здесь был абсолютен. Старики перед учительницей снимали шапки, женщины кланялись чуть ли не в пояс. Выражать своё недовольство в адрес педагога дома было категорически запрещено, ибо он всегда был изначально прав.
Мы, конечно же, не были благовоспитанными и прилежными. И на уроках шумели, и потасовки устраивали, и с уроков сбегали. Но чтобы огрызнуться на замечание учителя, – такого не было никогда.
Школа для нас была основным источником информации, – время интернета еще наступит не скоро, телевидение в Уральске появилось только в шестьдесят четвёртом году, поэтому энциклопедией нашего детства без преувеличения можно назвать наших учителей. Нам казалось, что они знают всё! Только от них мы узнавали об огромности мира, о законах мироздания, о великих учёных и их открытиях.
Сейчас, спустя полвека после окончания школы, понимаешь подвижнический подвиг наших преподавателей. Ведь все они были тогда молоды – от тридцати до сорока лет. У каждой учительницы была своя семья и неблагоустроенный быт: зимой топили печки, летом еду готовили на примусах и керогазах (из нынешних школьников кто-нибудь знает, что это такое?), воду носили из колодцев. У каждой из них было детство, опалённое войной, то есть постоянное недоедание, тревожное ожидание писем с фронта, где сражались их отцы, а после школьных занятий каждодневное дежурство в госпиталях, которых в Уральске было великое множество. Но, видно, правду говорят, что лишения укрепляют дух, а страдания не ожесточают, наоборот – учат доброте и милосердию. Этому они учили и нас, не жалея сил и времени. Помимо основных уроков они вели разные творческие кружки, проводили дополнительные занятия, не получая за это ни копейки. А зарплата в школе никогда высокой не была.
Первым нашим классным руководителем стала Антонина Никитична НИКОЛАЕВА, преподаватель истории. От неё мы впервые услышали о фараонах Египта, героях Эллады и цезарях Древнего Рима. Вместе с ней мы восхищались мужеством Спартака и гордились Джордано Бруно, который взошёл на костёр средневековой инквизиции, но не отказался от своих убеждений. Представляете, в каком шоке я была, услышав по телевизору, как на вопрос репортёра, заданный молодой москвичке, что вокруг чего вращается: Солнце вокруг Земли, или Земля вокруг Солнца, после долгого раздумья она глубокомысленно изрекла: «Мне кажется, что всё-таки Солнце вокруг Земли». Ребята, это было сказано через пять веков после того, как Коперник доказал гелиоцентричность нашей Галактики! Комментарии, как говорится, излишни.
Невысокого роста, стремительная в движениях, Антонина Никитична была похожа на подростка. В конце каждого учебного года она выводила нас в Ханскую рощу на берег Чагана. И ничуть не уступая в азарте своим питомцам, участвовала во всех играх, что вызывало восторг и уважение особенно у мальчишек.
А еще она учила нас ответственности. Мы, конечно же, все были разными, и всё-таки чувствовали себя единым коллективом. Не было случая, чтоб заболевшего ученика не навестили одноклассники. К тем, кто плохо учился, наш классный руководитель «прикрепляла» отличника или ударника. И когда чей-то подопечный отвечал у доски, остальные смотрели на его «шефа».
В пятом классе состоялась наша встреча с Зоей Николаевной ЩЁЛОКОВОЙ, преподавателем русского языка и литературы. «Блажен, кто, начиная мыслить, охранён наставником», – написал Виктор ШКЛОВСКИЙ. Таким наставником на всю жизнь стала для меня (да разве ж только для меня!) Зоя Николаевна. Я до сих пор помню самый первый её урок. Он начался со стихотворения Ивана НИКИТИНА:
Звёзды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается…
Никогда раньше не думала, что стихи можно читать ТАК. В общем-то, незамысловатые строчки вдруг обрели какую-то таинственность, стали осязаемы, вызывая озноб совершившегося и совершенного чуда.
Зоя Николаевна стала «копилочкой» всех моих детских, да и взрослых тайн, первым читателем и критиком моих стихов. Вспоминаю свои первые рифмованные строчки и понимаю, как далеки они были от того, что называется поэзией, в которой-то моя учительница уж знала толк. Но ей хватило тогда деликатности, чтоб не обидеть ребёнка жёстким (и, наверно, справедливым) словом, не лишить его веры в свои способности.
Зоя Николаевна учила нас мыслить. Её уроки литературы становились уроками нравственности, познанием сложного мира человеческих отношений.
И, по-моему, не было в школе ни одной сферы общественной жизни, за которую не отвечала бы Зоя Николаевна. Общешкольные комсомольские собрания, диспуты, конкурсы, – всё это организовывала она. Но самым большим достоинством был наш драмкружок, которым руководила тоже она. На крохотной сцене, размером чуть больше кухни в «хрущовке», шли полноценные спектакли, где блистали Вадим АНГАРОВ и Алла ЛЕБЕДЕВА.
В девятом классе, когда была введена профориентация, наш 8 «Б» распался. Большая часть вошла в класс портних и только шесть человек решили стать пионервожатыми. К нам присоединились выпускники восьмилетних школ, девочки из соседних посёлков, ну и ученицы параллельных с нами классов. Классным руководителем нового 9 «В» стала Зоя Николаевна. Мы считали себя уже взрослыми, на самом же деле находились в той трудной поре, которую называют переходным возрастом. Сходились мы тяжело. И в том, что к окончанию школы мы всё-таки стали одним коллективом, – заслуга нашего куратора.
Сейчас Зоя Николаевна живёт в Ростове Великом, куда после развала Союза увезла её и Михаила Павловича дочь Татьяна. По большим праздникам мы звоним друг другу. 12 июля этого года Зоя Николаевна отметила 86-летие. У неё по-прежнему очень молодой голос. И природный оптимизм не изменил ей. Вот только в её стихах живёт тоска по нашему городу и Уралу.
Я с благодарностью вспоминаю всех своих учителей. Главное, что я вынесла из школы, это то, что нет лишних знаний. В нашей стране культ знаний всегда был непреложен. Ведь и великий Ломоносов отправился в Москву из Холмогор не за титулом, не за богатством, – он шёл за знаниями.
А наш учитель по электротехнике Николай Петрович МИРОНОВ вообще мог начать урок с вопроса: «Вы читали в последнем номере «Юности»?» (дальше следовали фамилия автора и название произведения). И еще он любил цитировать строки Евтушенко:
Великое зовёт. Давайте думать!
Давайте будем равными ему!
Никогда не любила точных наук. Но если до сих пор я спокойно могу решить математическую задачу до восьмого класса, – в этом заслуга Валентины Георгиевны ТИХОНОВОЙ. Если до сих пор помню три закона Ньютона и то, как Фарадей открыл самоиндукцию, – в этом заслуга Анвара Фатиховича ХАЙРУЛЛИНА. И если бы не наша учительница немецкого языка Лидия Викторовна КИРИЛЛОВА, вряд ли бы я, будучи студенткой второго курса КазГУ, смогла бы взять у пианиста из ФРГ Рихарда БЁНКЕ интервью на его родном языке.
Николай Петрович Бойко был просто счастлив, когда нашей школе присвоили имя Ломоносова. Каждый день, поднимаясь по узкой лестнице на второй этаж, мы встречали на лестничной площадке бюст великого учёного с транспарантом над ним: «…Может собственных Платонов и быстрых разумов Невтонов Российская земля рождать!»
«Ломоносовец» – так назывался наш рукописный журнал, редактировал который Владимир Константинович НАЗАРЧУК. Надо сказать, что с его лёгкой руки я вошла в журналистику. Сначала я стала редактором школьной стенгазеты «Восход», которую мы выпускали вместе с Зоей БЕРДНИК и Толей ПОНОМАРЁВЫМ. Она выходила ежемесячно на шести листах ватмана, и размещались на ней все публицистические жанры, – от информации до философских эссе. У газеты был свой круг авторов, так что нехватки в материалах не было. Кстати, «Восход» дал путёвку в профессию еще одной журналистке нашего города – Анне ПАНИЩЕВОЙ, которая редактировала школьную газету через двадцать лет после меня.
…Шестьдесят лет – срок немалый, – это жизнь двух поколений. Но и не такой уж огромный, чтобы, когда общаешься с вчерашними выпускниками вузов, складывалось впечатление, что между вами пролегли столетия. Не хочу, чтоб мои слова восприняли как брюзжание или ностальгическое идеализирование прошлого (в наше время и вода была мокрее, и соль – солёнее). Но с грустью приходится констатировать: нынешняя молодёжь, имея высшее образование, не имеет среднего. И к знаниям относится утилитарно, с точки зрения полезности в достижении карьерного роста и увеличения материального достатка. Но, честное слово, жить богато – это ещё не значит жить хорошо. Ну, может, и хорошо, да уж очень скучно. Во всяком случае, нас так учили…
Татьяна АЗОВСКАЯ
