Нечего делить

Как среди воинов казачьего полка оказались мусульмане? Почему уральцы одобрили межнациональные браки еще 400 лет назад? Какой толерантный тост в нашем городе услышали Шолохов и Пушкин? И кто такая Рапунцель по-уральски? Ответы на все эти вопросы корреспондент «Н» узнала на конференции «Уральские татары-казаки» 19 декабря.

Мусульманская Европа

Организатором мероприятия выступил директор музея Габдуллы Тукая Марат Багаутдинов при поддержке музея «Старый Уральскъ» и музея Пугачева. А идею провести такую конференцию подал подъесаул Уральского-Яицкого казачества Максут Утепов, который много лет собирал информацию об истории Уральска по материалам старинных газет и книгам переписи населения за XVIII-XIX века.

— Уральцы привыкли думать, что в казачьем войске служили только казаки, а представители других национальностей просто жили с ними дружно, — говорит Утепов. – Не все знают, что наравне с казаками в военных походах участвовали еще татары, башкиры и даже калмыки. Что касается татар, у них в казачестве была категория – «служивые татары». И этим наш город отличается от других центров казачества.

Впрочем, Уральск – вообще уникальный город с исторической точки зрения. На берегах Урала жили и скифы, и гунны, и половцы, во время Золотой Орды здесь сформировали мангытский юрт, а в 1503 году на местности юрта образовалась Ногайская Орда, из-за чего местных жителей стали называть ногай-татарами. Когда в Уральске появились казаки, никто не знает, потому что архивных записей они не вели. Но доподлинно известно: в 1591 году отряд яицких казаков отправился искать Марину Мнишек, бежавшую в Астрахань. Этот отряд в 500 солдат был первым воинским формированием администрации Царской России. Но интересная деталь: если, говоря о других полках, русские летописцы писали об их национальности, то в случае с яицкими казаками данных об их происхождении нет. Почему?

— Да потому, что в то время казаки просто не делились на национальности, — рассказывает Максут Утепов. – Существовали только две общины: христианская и мусульманская, и группы эти были равными, с одинаковыми обязанностями и правами. Дело в том, что на Яике было принято крестить лишь пленных. А те, кто переезжал сюда по своей воле, могли выбрать религию самостоятельно. Это подтверждает книга «Прикаспийские степи» 1905 года, где есть цитата: «Правительство не запрещает казакам-татарам исповедовать мусульманство». Были и архитектурные памятники, доказывающие их слова – две мечети в слободе Кайран. Словом, церковь – это не единственный храм в уральском казачестве. Но мы об этом забыли, как и о своих корнях, по сути. Во времена Советской власти людей разделили на национальности, выписывая им паспорта, как казахам, русским, татарам или киргизам. Многие из инстинкта самосохранения брали себе другую нацию, изменив в своей фамилии одну букву – в тюркских именах ведь это играет большую роль. Всего одна буква, и калмык превращался в казаха, к примеру.

Уральская Рапунцель

Казаки и сами признают: у них много общего с тюрками. Например, в казачьем словаре можно найти больше тысячи слов-тюркизмов. В книге Алозия Назарова, посвященной яицким казакам, историки насчитали 311 мусульманских фамилий с 1750-го по 1918 годы – получается, в казачестве было 13% калмыков, башкир и татар. А одного из делегатов, отправившихся представлять Яик на приеме у царя Михаила Федоровича Романова, звали Ямбулат Чембулатов, и поехал к монарху он от лица исламской общины.

— Да что там факты, если даже сказки уральские связаны с дружбой народов, — рассуждает писатель Александр Ялфимов. – Взять хотя бы легенду об основании Уральска. По преданию, казак женился на татарской девушке.  И если девушку сначала не принимали, то потом полюбили всем городом, ведь она спасла слободу от голодной смерти. Когда после неудачного похода у казаков не осталось еды, сноха отправилась на Яик и увидела там рыб. Решила поймать хоть одну – а снастей нет. Тогда она отрезала свои косы и сплела из них сети, а волосы у нее были длинные, густые, роскошные, всем на зависть. В такие сети попало много рыбы, и девушка накормила ею всех казаков. А когда она состарилась, местные жители стали звать ее бабушкой Гугнихой и на всех праздниках поднимали тост за нее.

Об этих тостах позже расскажет друзьям Пушкин. А Шолохов вообще запомнит его наизусть, потому что не раз видел, как казаки встают из-за стола и произносят хором: «Поднимем тост за бабушку Гугниху, праматерь всех уральских казаков!»

— Историки считают, что процент браков между казаками и представителями других национальностей на Яике был невысок, — говорит Ялфимов. – А я, собирая материал для своей книги о родном крае, нашел столько примеров интернациональных семей, что сочинил поэму о любви джигита и казачки. Наши люди были, как это сейчас принято говорить, толерантными еще в начале 1630-х годов. Уже тогда они считали, что дети в подобных семьях вбирают в себя все положительные черты разных народов: казачью удаль, татарскую находчивость, внутреннюю свободу, какой обладают только казахи, издавна живущие в вольной степи. И наши предки были правы: посмотрите на нынешних уральцев. Какой это замес! Сколько талантов подарил Казахстану Уральск!

— Я согласна с этой мыслью, — прокомментировала «Н» слова Александра Ялфимова татарская журналистка Нурия Азхамова. – Уральцы во многом отличаются от жителей других регионов Казахстана. У них совсем другой характер, и миф об основании города лишний раз это подтверждает, несмотря на элементы фантастики. Он похож на сказку о Рапунцель – заточенной в башне красавице, по косе которой на шпиль башни забрался принц, чтобы освободить ее. Но если в европейских сказках девушка – всегда слабое создание, в уральской легенде она все решает сама. И замуж выйдет за того, кого любит, и с проблемами самостоятельно разберется, и другим поможет, и на женственности ее эти свойства характера никаким трагическим образом не отразятся. Не зря говорят: уральские девушки – особенные. Они и правда такие, как Гугниха – красивые, умные, решительные и сами строят свою судьбу.

Помнить о корнях

Другие интересные факты, прозвучавшие на конференции – это подборка гипотез философов, литераторов и ученых с мировым именем, выдвинувших гипотезу о том, что казаки произошли от тюрков.

— В докладе подъесаула Утепова, к примеру, содержатся цитаты из очерков Махмуда бен Эмира Вали, сообщающего: в 1430-м году народ Могулистана стал звать себя именем «казак», — рассказывает Марат Багаутдинов. – А в Новгородских летописях за 1491 год говорится, что царь Махмут отправлял в походы из Казани своих воинов-казаков.

Как выяснилось, мнения, что казаки – потомки тюрков, придерживался и член-корреспондент Академии наук Российской империи Иоганн Миллер. Он утверждал: само слово «казак» появилось у тюркских племен. Николай Карамзин, рассказывая о казаках, вспоминал казачьего атамана со странным нерусским именем Сарыазман: «Интересное имя, не правда ли? Откуда же оно?» Жену Сарызмана, к слову, звали вообще казахским именем — Сулушаш. А в сводках Оренбургского казачьего войска упоминается почти 32 тысячи казаков тюркского происхождения. Одну из самых больших напечатали в «Уральских войсковых ведомостях» — про то, как 8 февраля 1870 года старшему ахуну Тухватуллину-Сапараеву вручили серебряную медаль на Станиславской ленте.

— Но целью нашей конференция было вовсе не насаждение теорий, конечно, — сказал в заключение Максут Утепов. – Просто хочется, чтобы уральцы обратились к своим корням, попытались узнать больше о своей родословной – это очень интересно, недаром за рубежом целые телепередачи генеалогическому древу посвящают. Я часто встречал людей, которые считали себя чистыми казахами. А начинали обсуждать историю – и выяснялось, что корни у них татарские или казачьи, их предки были отмечены наградами. Согласитесь, это здорово. Поэтому пробелы в истории надо восполнять.

Данара Курманова