Июль подходит к концу, а это означает, что абитуриенты сейчас штурмуют высшие учебные заведения, сдают экзамены, и будущие медицинские работники в том числе, избрав для себя путь врачебной деятельности. И я хочу упредить от беды начинающих медспециалистов, поделившись интересными примерами из моего личного опыта.
После окончания института знакомые слезно и на коленях толкнули меня на неверный шаг. Их племянница через неделю должна была выйти замуж. Но вот закавыка: она беременная от другого и срок уже большой, на медаборт опоздала. Я вскрыла плодный пузырь (даже сейчас содрогаюсь от ужаса). Назначила родостимуляцию. Но схваток нет, да к тому же начались озноб с температурой 39,5. Два дня женщина ползала на четвереньках, и я вместе с ней. Это ведь подсудное дело, да и умереть могла. Но Господь пожалел меня, а, может, и нашу вольницу. Выкидыш, наконец, произошел. А через месяц она благополучно вышла замуж. Я же получила урок на всю жизнь.
Однажды, вернувшись из командировки, я узнала, что наш хирург взялся за аборты. На пятиминутке он пропустил мимо ушей, как дежурившая ночь медсестра доложила, что у женщины, поступившей на медаборт, была вечерняя температура 39,5. Через 2 часа после аборта женщина умерла от молниеносного сепсиса. Рассказывали, как плакал муж и приговаривал: «Доктора, все ли вы сделали, чтобы спасти мою жену, ведь у меня осталось шестеро детей?». Подай муж умершей в суд, загремел бы хирург на хороший срок.
Заклинаю, коллеги, помните и то, что за вашими действиями — бесценная человеческая жизнь, но и за вашей спиной — всю жизнь прокурор. Кстати, именно такой случай произошел в Чингирлау. Любящие родители 16-летней дочери упали в ноги к районному гинекологу тоже со слезами. Дочка беременная, нагуляла и срок уже большой. Ни в Бурлине, ни на станции «Казахстан» не взялись делать аборт. Обратились туда, хотели скрыть. Но тут уже не до жиру, пришли к своему врачу. Аборт он сделал, все обошлось благополучно, но документацию не завел, так как торопился к поезду, уехал в Уральск на акушерскую конференцию. Радостные родители забрали девочку домой. Однако ночью ей стало плохо, начался озноб, повысилась температура до 40. Ее снова привезли в больницу. А через два часа девочка умерла. Убитые горем родители подали в суд на врача. Я в это время уже работала в Уральске, в областной гинекологии. Шеф направил меня на этот суд в качестве эксперта, да и защитить врача. Как кричали родители девочки, осудить врача на большой срок. Дали три года отбывать в колонии. Я же не могла выставить свою защиту в полной мере, так как врач не удосужился хотя бы завести историю и оформил бы как внебольничный аборт. Тут явно имело место внебольничное вмешательство, уже дремала инфекция, а операция спровоцировала развитие молниеносного сепсиса.
Не могу умолчать еще об одном случае, едва не ставшем трагическим. Мое ночное дежурство в роддоме прошло, можно сказать, необычно: всего трое родов. Последние – тазовые завершились благополучно. Я сама, как и полагается в таких родах, принимала ребенка. Пока я писала историю родов, акушерка осмотрела родовые пути, разрывов не обнаружила. Поступлений больше не было, я ушла в ординаторскую, рухнула на диван и «провалилась» в глубокий сон, чего со мной никогда не случалось на дежурстве. И вдруг, как кто меня подкинул, я метнулась в родзал. В ужасе обнаружила: родильница бледная, едва шевелит губами, пульс нитевидный, давление низкое, конечности холодные. Боже! Шок! Спрашиваю акушерку: «Какая кровопотеря?». «350 мл», то есть в пределах нормы. Значит, разрыв матки, и вся кровь в брюхе. Но матка с четкими контурами, плотная. Быстро вошли в вены на обеих руках, льем струйно кровезаменители и кровь. Осматриваю родовые пути. Шейка цела, есть боковые разрывы от сводов до входа в четырех местах. Словом, ушивала я их больше часа. Родильницу спасли. Тем временем дежурство акушерки закончилось, она спокойно ушла домой. Я схватилась за журнал сбора послеродовой крови (сбор положен для станции переливания крови, и каждая акушерка получала за это очень неплохие деньги, иногда в месяц вторую зарплату). С ужасом увидела, что от трех родильниц акушерка сдает 2,5 литра крови. От 2х первых 650 мл, а от третьей – около 2х литров! Вот тут мне стало совсем плохо. Вошла старшая акушерка, я ей докладываю, какой «подвиг» совершила ночная акушерка, а она мне в ответ: «А вы где были?» На утренней пятиминутке я доложило все, как было. Акушерку перевели в женскую консультацию (там не бывает второй зарплаты). Меня не наказали, хотя должна напомнить вам, коллеги, тазовые роды обязан принимать врач. Так же и осмотр родовых путей должен делать он. Должностные преступления, увы, и в нашей профессии случаются, хотя порой трудно их объяснить.
Вызов на послеродовое маточное кровотечение был на Челкар. Прилетаем. Состояние родильницы вполне удовлетворительное. Кровотечения нет, пульс, давление, окраска кожных покровов нормальные. Матка плотная, с четкими контурами. Какие показания к вызову? Женщина контактная сама объясняет: «Это уже 10-е роды, всегда в одну потугу «вылетает» ребенок и послед, матка моментально сокращается, плюхается кровь и все прекращается. Я говорила акушерке – не вызывать санавиацию». Ну, ладно, хвала Богу, все обошлось, хотя вызов можно считать ложным. Думаю: «Ладно, осмотрю новорожденного и можно улетать». «А ребенка нет, он родился мертвым», — отвечает акушерка. Достают из-под кушетки таз, там ребенок в невскрытом плодном пузыре! Я чуть заикой не стала и едва сдержалась, чтобы не залепить акушерке. Вскрываю оболочки. Мальчик беленький, чистенький, без каких-либо признаков внутриутробной гибели. Иду приступом на акушерку, но она утверждает, что он погиб еще за 2 месяца до родов, мол, беременная не ощущала шевеления. Ну что тут скажешь? Родился счастливый (по народному поверью). Акушерка убила. Как объяснить это преступление? И простить?
Отсутствие ответственности или, может быть, поспешность в нашей работе тоже могут стать причиной трагического исхода. Однажды в пятницу шеф сам прооперировал дочь прокурора. Операция самая ординарная, небольшая простая киста яичника. «Кистулька», — как мы говорили. В субботу утром ко мне домой прибегает дежурная медсестра (я жила на территории больницы, и мне часто выпадало «счастье» вызова то в свое отделение, то в хирургическое). Так вот, я похолодела, когда она в состоянии трясучки сказала, что вместо назначенного «Прозерина» вкатила этой послеоперационной больной настойку «Строфанта» в шприце внутримышечно. Флакончики были одинаковые, и только уже после процедуры заметила. Прибегаю. Больная бледная, пульс редкий. Караул! Благо, завтерапевтическим отделением жила рядом со мной. Вместе мы спасли больную. «Строфант» (кто не знает) — именно его настойка дается каплями через рот – сильнейшее сердечное средство.
Доверяй, но проверяй – таков наш девиз, уважаемые молодые коллеги. Досадная поспешность врача закончилась потерей функции почек у больной, которая уже больше недели находилась в отделении с угрожающим привычным выкидышем. Лечащим врачом при таком диагнозе в первый же день необходимо определить группу крови и резус-фактор, потому как именно отрицательный резус и является причиной выкидыша. В субботу у беременной началось кровотечение. Дежурившая врач удалила плодное яйцо. Но кровотечение продолжалось, необходимо переливание крови. Дежурство врача уже заканчивалось, спешила домой, поручила медсестре определить срочно группу крови и резус больной и под полученным результатом «В(III) RH плюс» поставила свою подпись. Вызвала меня (хотя дежурный врач на дому была не я) и удалилась. Что ж, я приступила к переливанию крови со всеми пробами и предосторожностями. Периодически кровотечение возобновлялось, и переливания продолжались. В 5 утра вывели мочу – в моче кровь. Вызвала шефа, специалиста со станции переливания крови. Повторили исследование резус-фактора, он оказался отрицательным. У меня был шок! Я еще и своей крови 400 грамм перелила. Проверили всю тару с остатками донорской крови – все пробы были совместимы, то есть я в этом смысле не погрешила. Дальше меня же отправили сопровождать больную на гемодиализ в Самару самолетом. Я едва держалась на ногах, но что поделать: приказ есть приказ.
И еще хочу напомнить медицинским работникам о самоконтроле. Иногда его отсутствие доходит до абсурда. Как-то со студентами я пришла на практику в горгинекологию. В смотровой на кушетке лежала очень тяжелая больная с бронзовым сепсисом в результате криминального аборта. Дежурившая врач периодически «налетала» на нее с возгласом: «Убить тебя легче!» Я, как старший товарищ, сделала ей деликатно замечание, а она меня отшила, мол, знай свое место, ты здесь — гость.
В заключение хочу пожелать всем медработникам: будьте внимательны в своей работе, не поддавайтесь ни на какие уговоры, заведомо запретные. Помните, что слово ранит, заповеди «Не навреди» и Клятву Гиппократа. А студентам-первокурсникам хочу сказать: учиться в медзаведении очень трудно. Не рассчитывайте на то, что «от сессии до сессии студент бывает весел». Ваш девиз: «Делу время – потехе час». Объем заданного материала на дом чудовищен. При всей моей усидчивости и прилежании от переутомления первое время были даже галлюцинации. Но студенческая жизнь все же очень интересна.
Тамара ЛАРИНА,
врач-гинеколог со стажем,
фото иллюстративное
