Побывав в безжизненной Березовке, корреспонденты «Н» отправились в Аралтал, в который переселили часть жителей злополучного поселка и выяснили, как живут березовцы на новом месте.
Пять лет назад в поселке Березовка произошли события, разделившие жизнь березовцев на «до» и «после». 29 ноября 2014 года в местной школе стали массово падать в обморок ученики 5-8 классов. За пару часов паника охватила весь поселок – кареты скорой помощи не успевали отвозить подростков в фельдшерский пункт. Самых тяжелых сразу отправляли в больницу города Аксай. Таким образом Березовку лихорадило несколько дней. После того, как ситуация хоть как-то устаканилась, люди потребовали ответа у властей и у разработчика Карачаганакского месторождения – компании КПО. Однако до сих пор ответы на большинство вопросов не получены.
Забегая вперед, сообщим, что, несмотря на очевидные факты, местное здравоохранение так и не признало у пострадавших детей никаких проблем, связанных с последствиями токсического отравления. Большая часть подростков, а это, на минуточку, несколько десятков человек, по словам западноказахстанских эскулапов, просто одномоментно пала жертвами подросткового возраста и вегетососудистой дистонии. Как такие заявления выглядели со стороны, и сколько шуток было создано про медицину в те дни – разговор отдельный. Однако именно этот факт – отсутствие отравления, позволил уйти от ответственности виновникам произошедшего. В результате ни один ребенок не получил нормального адекватного лечения. Более того, отсутствие адекватного диагноза для большинства из них буквально поставило крест на здоровье.
Примечательно, что через три года после случившегося березовцев переселили из родного поселка. Официальной причиной переселения является расширение санитарно-защитной зоны месторождения.
Сергей Павлович Бульдин переехал сюда недавно. Мы застали аксакала за работой – он тачкой возил землю и засыпал ямы под забором. То ли грунт провалился, то ли строители недосыпали, но по факту под забором оказались большие зазоры. Сергей Павлович – один из тех, что покидали Березовку последними. Говорит, что домом очень доволен. К строению подведены все коммуникации, в доме отличная отопительная техника. При доме участок, но огород здесь сажать бессмысленно – вместо нормальной почвы здесь степной солончак. Однако аксакал не унывает, говорит, что все решаемо.
— Когда все это случилось, наша внучка Люба была в числе тех пострадавших детей, — вспоминает Вера Николаевна Воскобой. – Конечно, это было очень страшно. Сердце не выдерживало смотреть на то, как дети бьются в судорогах. Врачи тогда ставили какие-то странные диагнозы, но понятно было, что все это вранье. Но что мы могли сделать? Ничего.
Подавляющее большинство пострадавших тогда большими деньгами, прямо скажем, не обладают. Поэтому людям пришлось довольствоваться тем, что им сообщили в местном облздраве. Но некоторые сумели найти определенные суммы денег и отправить своих дочерей и сыновей на обследование в другие города и даже страны. И вот в чем парадокс: чем дальше от Западно-Казастанской области, тем откровеннее с родителями разговаривали врачи.
— Мы собрали денег – там чуть больше ста тысяч было — и сначала свозили Любу в Актобе. Там ее обследовали и поставили диагноз – отравление токсичным газом, — продолжает Вера Николаевна. – Лекарства выписали дорогие. Все покупали за свой счет, от государства не получили ни копейки, но курс лечения прошли. Позже возили Любу в Саратов и два года назад – в Москву. Везде ей подтвердили тот диагноз, что поставили в Актобе.
В результате как минимум 8 детей из тех, кому в ЗКО поставили вегетососудистую дистонию, получили в других городах один и тот же диагноз: токсическая энцефалопатия, или, проще говоря, токсическое отравление головного мозга. Отравление, по выводам медиков московской клиники имени Семашко, было вызвано воздействием углеводородов. Две девочки из Березовки побывали в Москве после того, как активисты смогли собрать для них средства на дорогу и обследование. Однако этот диагноз никак не повлиял на ситуацию. Официальная позиция руководства ЗКО, впрочем, как и КПО, осталась неизменной, соответственно, ни о какой материальной помощи пострадавшим речи идти не может.
Самое интересное в том, что по большому счету, на обследование и лечение пострадавших детей нужны не такие уж огромные деньги. КПО – компания, работающая с миллиардными прибылями. На фоне таких огромных денег сумма, необходимая на лечение отравленных детей, кажется смехотворной. Казалось бы, почему КПО не признать очевидное и не взять на себе расходы по лечению детей, прекратив тем самым все разговоры и обелив свое имя?
— Конечно, суммы, которые требуются на лечение детей, для газонефтедобывающей компании – копейки. И они могли бы это сделать, практически незаметно для общей прибыли. Но если они поступят так в Западно-Казастанской области, это может послужить прецедентом для других ситуаций, — считает консультант экологической организации Crude Accountability Сергей СОЛЯНИК. – Ведь от того же КПО страдают и другие поселки, расположенные по периметру месторождения, возможно, от аналогичных проблем страдают люди в других регионах. Если иностранцы признают сейчас, что, да, от их деятельности пострадали люди, живущие за пределами СЗЗ, представляете, сколько аналогичных ситуаций у них еще случится?
Между тем, подавляющее большинство детей, попавших под газовый удар в ноябре 2014 года, продолжают бороться с последствиями отравления. Обмороки и судороги для них – теперь уже дело обычное. Страшнее тот факт, что неизвестно, какими еще сюрпризами для здоровья обернется тот день. Врачи предупредили, что последствия могут быть очень и очень серьезными. При этом за ситуацией следят активисты и различные экологические организации во многих странах мира. В прошлом году, например, лауреаты премии Голдмана из 29 государств направили руководству стран, чьи представители имеют прямое отношение к отравлению казахстанских детей, петицию, в которой требуют признать очевидное и взять на себя ответственность за последствия отравления. Однако до сих пор за случившееся никто не ответил.
Светлана СОКОЛОВА,
фото Георгия СЕМЕНОВА
