В театре нет более магического и притягивающего к себе места (после сцены, разумеется), чем реквизиторский цех. Попав туда, сердце замирает, что в этой маленькой, до потолков забитой тесной каморке, лежат кусочки целых миров, которые, складываясь, как пазлы в единое целое – спектакль – каждый раз потрясают твой собственный мир. Да, каморка эта тщательно оберегается. Пропади… да хотя бы обычное цинковое ведро, и целая сцена в спектакле накроется медным тазом. Стало быть, даже ведро – в кладовую и на ключ, потому что каждая вещь в этом цеху дорога и важна, будь то перо и чернила или же огромный свиток. Нашему театру всегда везло на людей, на тех, про кого принято говорить: «на таких всё держится». Очень много лет театру отдала реквизитор Надия Камильевна ЗАРИФОВА — настоящий профессионал, неслучайный человек в храме искусств.
Надия Камильевна ЗАРИФОВА (1932-2004)
Слова В. Белинского очень подходят к той жизни, которую Н.К. Зарифова с великим достоинством прожила в театре и отдала сполна себя служению ему. Вот лишь небольшой отрывок из его знаменитого монолога о театре: «Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? Что же такое, спрашиваю вас, этот театр?.. О, это истинный храм искусства, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от земли, освобождаетесь от житейских отношений! …Но возможно ли описать все очарования театра, всю его магическую силу над душою человеческою?.. О, ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете…». Возможно, эти слова в какой-то степени стали и символом, и девизом, и неким пророчеством, потому что Надия Камильевна фактически до последнего дня своей жизни была с театром и жила ради него и для него. И по воле судьбы покинула этот мир на традиционных гастролях театра, не дожив всего несколько дней до их окончания, не думая о себе и о своём здоровье, думая о других, отдавая себя всецело делу, которое стало смыслом её жизни.
26 апреля этого года исполнилось ровно 15 лет как перестало биться сердце реквизитора театра Н.К. Зарифовой. И память о ней до сих пор в сердцах тех, с кем долгое время она проработала. Владела очень интересной, специфической, необычной для людей, не связанных с театром, профессией старшего реквизитора. Профессия, которой не обучают в институтах, она передаётся «из рук в руки», как говорится, на местах, таких специалистов воспитывают и взращивают на опыте, штучная и очень важная должность в театре, без которой, как ни странно, не состоится ни один спектакль. Это тот человек, который хранит и отвечает за реквизит. В театре под понятие «реквизита» попадают и бутафорские, и подлинные предметы, участвующие в спектакле. А реквизит (от латинского «requisitum», — прим. авт.) переводится всего лишь как требуемое, необходимое. Реквизит помогает артистам и режиссёру создать фон и атмосферу, а зрителю — почувствовать обстановку времени и места действия, а иногда играет и собственные роли, выступая в качестве персонажей и даже перевоплощаясь. Надия Зарифова более 40 лет отдала служению театру, работая с артистами и режиссёрами разной величины, а также в непосредственной связи с художниками-бутафорами и рабочими сцены. За профессионализм ее ценили и уважали. Всегда, когда артист выходит после застольного периода разбора пьесы на сценическую площадку, он первым делом идёт в реквизиторский цех, чтобы взять те предметы, с которыми ему предстоит работать на сцене. Так вот все артисты всегда тесно взаимодействовали с Надией Камильевной, которая была очень строга и требовательна, любила дисциплину и порядок. Она относилась ответственно к своей работе и требовала такого же ответственного отношения к тому реквизиту, с которым работали артисты. Будучи своего рода помощницей артиста и даже хозяйкой театрального закулисья, Надия Зарифова не просто дежурно подносила реквизиты, а делала это с большой любовью и очень творчески. И не дай Бог, если кто-то возьмёт в руки чужой реквизит, при ней это было просто невозможным и недопустимым.
Родилась Н.К. Зарифова в 1932 году в Фёдоровке. В 1955 году перебралась в Уральск. Рано оставшись без матери, воспитывалась мачехой в строгости. Была человеком с непростым характером, как рассказывают многие, кто работал с ней бок о бок, но, наверное, вся сложность её характера заключалась в том, что она много перенесла трудностей в жизни. Непростые семейные отношения складывались с мачехой, которая была очень строга с ней, и, по рассказам Надии Камильевны, уже с раннего возраста ей пришлось взять на себя ответственность по всему дому: и за уборку, и за стирку, и даже хлеб в печи пекла.
В единственном сохранённом интервью, опубликованном в газете «Пульс», Зарифова говорила, вспоминая о своём детстве: «Мама померла, мне три года было. В семье нас детей осталось семь человек. Отец женился. Росли с мачехой. Жизнь тяжёлая была: голодные, холодные годы. В десять лет корову сама уже доила, хлеб пекла, дрова рубила. Помню, случай был. Топор-то большой, размахнулась, да не удержала, росточком мала, вот и получила по спине, благо дело, не острием… Всяко бывало. В Долинном, помню, в избе на стене задачки решала. Такая промёрзлая была стена, инеем покрылась – что писать можно. Что вспоминать?! Жмых ели, но жили дружно, весело».
Вот что вспоминает о ней заведующий труппой театра, деятель культуры Илья Таранов, начавший свой путь в театре с цеха Надии Камильевны, проработав в реквизиторском цехе пять лет: «Жизнь закалила её характер. Сложность характера дала отпечаток на работе. Она была очень строгим и дисциплинированным человеком, её все уважали за профессионализм. И администрация, и артисты, и все технические цеха. На сцене по технической части она была хозяйкой. Помогала всегда монтировщикам сцены. Знала хорошо свою профессию. Не позволяла себе никогда опаздывать, болеть. Своим примером и отношением к делу внесла вклад в становление моей личности. Она была очень требовательна и долго не принимала меня в свой цех, присматриваясь и испытывая. И после моего перехода из реквизиторского цеха работала одна, и, даже был случай, что она сломала одновременно руку и ногу и практически сразу вышла на работу, не посидев на больничном. Работала в гипсе, не прося ни у кого помощи, надеясь на саму себя, потому что привыкла к этому с детства. Случалось, что она даже оставалась ночевать в театре, настолько была ему предана и находилась на своём месте. Прожила в театре долгую жизнь, ушла скромно и достойно».
Интересно, как она говорила о том случае, когда ненадолго выпала из процесса работы: «Скачу как сумасшедшая, через это ногу и руку поломала. Поболела, конечно. Мне говорят: не сможешь больше работать. Но я настырная – гимнастикой занялась, сама массаж себе делала. Сказала, что буду ходить, и хожу. Работала и буду работать. Мне без театра – хоть помирай. Это мой дом».
Про таких людей как Надия Камильевна рассказывать нужно много, потому что их, казалось бы, невидимый вклад в жизнь театра очень весом. Их служение – пример для молодёжи. Не только для тех, кто связал или хочет связать свою жизнь с театром, но и для тех, кто долго ищет профессию, а выбрав её спонтанно, не по душе и не по зову сердца мучается, выполняя её «потому что надо», а не по любви, становясь её рабом и заложником. В случае Зарифовой — было по любви, раз и навсегда, на всю жизнь. Три раза пыталась уйти, но, снова возвращалась. Потому что не мыслила себя без театра. На вопрос «Что значит для неё работа», она отвечала: «Работа для меня всё». Когда ведёшь спектакль, надо всё успеть: вовремя принести, унести, заменить. Весь реквизит на мне. И всё бегом. Лени во мне никогда не было. Сама стираю, штопаю, вяжу, шью, даже ружья театральные смазываю и заряжаю. Я работу свою люблю и знаю. Я и ночевать-то порой домой не хожу. Так день за днём».
Да, на таких людях и держится театр, на преданных, на верных служителях, на тех, кто жизнь свою посвящает ему, отдавая себя без остатка. Мечтала Надия Камильевна стать в детстве балериной, но не вышло, а детская мечта немного, но всё-таки исполнилась, потому что всю жизнь была при театре, при сцене. Театр — «вещь заразная», заболевшие им — становятся преданными ему до конца. Увлечённые и немножко с «отклонениями», как говорят, этакая нормальная «ненормальность». И Надия Камильевна была одной из таких, говоря о своей любви к театру: «Иначе невозможно. Он забирает твою душу. Только люди преданные приживаются здесь. Как, впрочем, и в любой другой профессии. Важно, что мы нужны друг другу».
Как писал один из великих педагогов и режиссёров XX столетия Владимир Немирович-Данченко: «Одним из крупных элементов сценической новизны режиссёра Станиславского было… пользование вещами: они не только занимали внимание зрителя, помогая сцене дать настоящее настроение, они ещё в большей степени были полезны актёру, едва ли не главнейшим несчастьем которого в старом театре являлось то, что он был предоставлен самому себе, точно находился вне времени и пространства». Так вот, Надия Камильевна помогала артистам, была для них незаменимым человеком, оставаясь в тени, она всегда находилась рядом, в нужном месте и в нужное время, не отвлекая артиста, а умело помогая ему во время сценического действия. Театр стал для неё домом, а коллектив – семьей, в этом заключался весь смысл жизни Н. Зарифовой. Посчастливилось тем, кто побыл рядом, успел поработать с таким удивительным, профессиональным человеком, любящим своё дело, не отрабатывающим «трудодни», а превратив работу в хобби и удовольствие.
Руслан ДЖУМАХМЕТОВ,
артист театра
