С каждым годом все меньше остается в строю ветеранов Великой Отечественной войны. И потому особенно ценны встречи с каждым из них. А уж когда выпадает случай поздравить ветерана с юбилеем, грех не воспользоваться. Сегодня мы расскажем о том, кому довелось встретить врага на самой границе, биться с ним на смерть, выжить в плену, а после Победы строить наше с вами счастливое будущее. Летчик-истребитель, Заслуженный работник авиации Казахстана Михаил Евстафьевич КОРОБКОВ 10 апреля отметит свое 95-летие.
О нем написано немало и в военной, и в местной печати, и в мемуарах советских военачальников, и даже в иностранной прессе. На его долю выпало столько испытаний, что даже десятую часть вынести не каждому под силу. На таких людях и держится этот мир.
Обнимая небо
Он родился в Симбирске в 1921 году, а вырос в подмосковном Щелково, где располагался аэродром. С детства мечтал стать летчиком, выпускные экзамены сдавал одновременно в десятилетке и аэроклубе. Затем учеба в знаменитой Качинской школе военных летчиков в Крыму, где в параллельной группе с ним учился сын вождя Василий СТАЛИН.
Девятнадцатилетний выпускник Качи, младший лейтенант Коробков направлен в марте 1940 года в Бобруйск. Затем в город Лиду в Западной Белоруссии. В июне 1941 года, несмотря на внешнеполитическое спокойствие, напряжение здесь ощущалось даже в воздухе. А уж им-то, стоящим в 12 км от границы с Восточной Пруссией, это было особенно заметно. «Их самолеты кружили практически над нашей территорией, а у нас приказ: «Не поддаваться на провокации», – вспоминает ветеран. Примерно за три дня до начала войны пришел приказ рыть окопы возле палаток. В воскресенье 22 июня в 3 часа 30 минут в предрассветном небе появились девять бомбардировщиков в сопровождении «мессершмидтов». «Те окопы спасли многие жизни. Некоторым летчикам, я в их числе, удалось взлететь и вступить в бой. Нам удалось сбить восемь самолетов противника», – рассказывает Михаил Евстафьевич.
В тот день он дважды уходил от смерти, атакованный сразу двумя «мессерами», сумел посадить подбитый самолет на своей территории. Летчиков, уцелевших в первые дни войны, направили в Москву, где Михаил Евстафьевич встретился с Василием Сталиным, от которого узнал, что в их полку уже 22 июня было два тарана. В августе 1941 года Михаил Коробков был принят кандидатом в члены ВКП (б), а в начале октября в боях под Москвой два вылета в разведку над вражескими колоннами прошли спокойно, перед третьим у Коробкова появилось предчувствие. Одного из двух «мессеров» он успел сбить, получив ранения в плечо и ногу. Самолет загорелся, стал падать, парашют летчика раскрылся почти у самой земли. Неделю добирался к своим по вражеской территории. Шел ночами, почти отморозил ноги. На подходе к затерянной деревушке услышал, как отборно материться старик и на сердце отлегло: свои! Ноги ему спасла бабка, выходившая летчика народными средствами. Через несколько дней Коробков долечивался в полевом лазарете полка.
В бой идут одни «старики»
Исторический парад 7 ноября на Красной площади Михаил Евстафьевич помнит хорошо. «Немцы под Москвой, а у нас – парад! Это когда правительство уже эвакуировалось в Куйбышев, когда говорили, что Сталина в Москве нет, а он обратился с трибуны мавзолея к народу: «Дорогие братья и сестры!» Представляете, какой был эффект? Безопасность парада должны были обеспечить летчики. Отправили молодых, из-за снегопада они не долетели – зацепились за провода. И отправили нас», – вспоминает ветеран. В кабину его подсаживал техник – герой еще ходил с палочкой.
В ноябре 1941 года младшего лейтенанта Коробкова наградили высшей в то время наградой – орденом Ленина, а в декабре ему присвоили внеочередное звание сразу старшего лейтенанта. И это в 20 лет! В марте 1942 года он стал членом ВКП(б), в мае – командиром эскадрильи 122 истребительного авиаполка. Он был асом, к маю 1943 года на его счету было 457 боевых вылетов. Понятно, что за ним шла настоящая охота.
Хроника сбитого истребителя
Утром 6 мая 1943 года Коробков, как обычно, сопровождал бомбардировщиков на боевое задание, днем вместе с французами из «Нормандии-Неман» штурмовал вражеский аэродром, а вечером в воздушном бою сбил фашистского летчика, но сам был подбит и ранен. Очнулся в плену. На фашистском аэродроме между Смоленском и Брянском многие старались сфотографироваться с ним. Особенно гордился испанский летчик: сбить советского аса – дорогого стоит! А сам Михаил думал лишь об одном: «Только бы сохранить достоинство».
Эта редкая фотография появилась в доме Коробковых спустя 70 лет – им пришло письмо на испанском языке от сына того самого летчика, сбившего 22-летнего аса. Оказывается, он до самой кончины переживал и хотел узнать, остался ли тот жив. Ведь потом был концентрационный лагерь в Лодзи для пленных летчиков, затем в Нюрнберге, перевод в другой лагерь, откуда удалось бежать. Целый месяц ночами он пробирался по территории Германии, пока его не настигла погоня с собаками. Затем тюрьма в Фалькенау, потом Веймар, где поволжский немец-переводчик и фельдшер посоветовал держать рану незаживающей, чтобы избежать концлагеря. Он же сумел выкрасть из личного дела Коробкова орден Ленина (на фото) и партийный билет, помог их сохранить. Это сыграло большую роль при проверке после освобождения из фашистского плена: его не отправили в советский лагерь как «предателя Родины», а только отстранили от полетов.
День освобождения из плена Михаил Евстафьевич тоже помнит отлично: «Я отнял у кого-то мотоцикл – надзиратели уже думали только о своей шкуре – и стал объезжать другие места, где были военнопленные. Народ поднимался быстро». Освободившие их американцы предлагали Коробкову службу в их армии, но он, зная о предстоящих проверках и возможном аресте, наотрез отказался – честь советского офицера превыше всего. Много позже ему удалось восстановиться в партии, благодаря сохраненному партбилету и ордену Ленина! Он обращался к Хрущеву, Маленкову, Суслову – и добился, чтобы партийный стаж считался с 1942 года. Это означало, что он не виновен и позволило ему вернуться в авиацию.
Берегиня
В 1947 году он женился. Его Шурик – Александра Тимофеевна – стала боевой подругой и ангелом-хранителем на 69 лет и продолжает нести свою вахту берегини. А тогда оба работали в Иркутском управлении геологии. Она вернулась с полевых на камеральные работы и частенько заглядывала в ресторан, где работала ее тетушка, и куда регулярно ходил обедать герой войны Коробков, которому на тот момент было уже аж 25 лет. Чем-то эта шустрая, острая на язык девчонка зацепила статного, немного сурового летчика. «Он такие интересные письма из командировок писал, что устоять перед этим талантом было невозможно», – вспоминает она.
От Сибири до Урала
Всю Сибирь облетал Коробков, доставляя геодезистов и геологов в самые труднодоступные места, стоял у истоков открытия якутских алмазов. Первый образец с добытым самородком на Большую землю доставил он в простом спичечном коробке. А в 1962 году Коробкову предложили возглавить Уральский авиаотряд и он согласился. Это был четвертый переезд его семьи, в которой к тому времени было трое – сын и две дочки. К слову, Михаил Евстафьевич с большой теплотой вспоминает и свою тещу, прожившую с ними ровно полвека. Сегодня у них восемь внуков и десять правнуков.
Здесь в Уральске Михаил Евстафьевич взялся за работу с удвоенной энергией. Аэродром располагался в той части города, где сейчас выросли шестой, седьмой, девятый микрорайоны и коттеджи. Уже при нем стало интенсивно развиваться авиасообщение с райцентрами и крупными населенными пунктами области, скрупулезно изучалась местность, определялись площадки для организации местных аэродромов. Он быстро определил, что городу нужен новый, современный аэропорт, могущий принимать большие самолеты. И стал добиваться его строительства. Михаил Евстафьевич придавал большое значение и истории авиапредприятия: собрал у старых работников всевозможные документы и фотографии по развитию авиации области, сам вел записи, которые потом легли в основу его книги «Земля и небо Приуралья», выпущенной в 2009 году.
К 1971 году Коробков подобрал площадку под строительство аэропорта, сумел доказать в обкоме партии необходимость продления посадочных полос и пересмотра в этой связи типового проекта, лично наблюдал за ходом строительства, но строителям не мешал, уважал их профессионализм. Именно в те годы Михаил Евстафьевич сдружился с Хамзой Абдрахмановичем САФИНЫМ, работавшим в тресте «Промстрой», который наряду с другими строительными организациями города принимал участие в строительстве нового аэропорта Уральска. Они и по сей день крепко дружат, как могут дружить только фронтовики.
Титанические усилия не прошли даром, аэропорт был построен в рекордно короткие сроки! Первый рейс на Москву был отправлен из Уральска уже в 1973 году. Вскоре интенсивность междугородных рейсов существенно возросла – только на Москву было в сутки по пять рейсов! Это ли не победа? К слову, при нем Уральский авиаотряд стал лучшим в Казахстане, считался самым благополучным и безопасным, занимал первое место на ВДНХ в Москве.
Навсегда в строю
В 1978 году Коробкова настигли все его ранения, переживания, напряжения и под новый год за две недели он перенес четыре операции! Но, даже уйдя на пенсию по состоянию здоровья, Михаил Евстафьевич продолжил трудиться в родном авиапредприятии инструктором тренажера. Командир, так его звали летчики, гонял всех жестко, невзирая на должности и звания, ведь жизни людей бесценны. Считал, что профессиональные навыки надо вырабатывать на тренировках.
Сегодня ветеран, к сожалению, почти не видит, но он внимательно слушает аналитические и новостные передачи. Александра Тимофеевна ему читает газеты. Новости приносит и надежный друг Сафин. Сталинский сокол Михаил Коробков по-прежнему следит за событиями в мире и переживает, какой вокруг творится хаос. Он перебирает свои бесценные награды – ордена Ленина, Октябрьской Революции, Отечественной войны I степени, медали, Почетные знаки, вспоминает боевых товарищей. И ждет главного праздника своей жизни – дня Великой Победы.
Анна ПАНИЩЕВА
