«Водружение Знамени Победы приняло уродливый характер…» — такое заявление сделал в ноябре 1991 года на закрытом совещании в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К.Телегин. От такой фразы наши читатели наверняка вздрогнули: как это понимать – уродливый? А вот что писал публицист Э. Поляновский в своем материале «Первый под рейхстагом»: «Со знаменем Победы под рейхстагом произошло то же, что с ленинским бревном на субботнике в Кремле. С годами, как оказалось, вместе с Ильичем под знаменитое бревно подставляли плечо тысячи человек» («Известия» от 05.05.1995 г.).
Однозначного ответа на вопрос о водружении знамени нет, зато версий великое множество.
По мнению Поляновского, Знамя Победы, водруженное над рейхстагом, было единственным. Но изготовили их 9, по количеству дивизий в 3-й ударной армии, наступавшей в центре Берлина. Знамена пронумеровали. 150-й дивизии генерал-майора В.Шатилова досталось знамя №5. «Именно эта дивизия вышла на рейхстаг, конкретнее — 756-й стрелковый полк полковника Ф. Зинченко, а еще конкретнее — 1-й батальон капитана С.Неустроева, которому и выпало штурмовать рейхстаг», — писал автор.
В последний момент Неустроев вместо недавнего выпускника училища, малоопытного Антонова во главе роты решил отправить своего замполита лейтенанта Алексея Береста. Рост метр девяносто, любит не болтать, а делать. Ему можно было поручить все. И поручили, так как несколько атак на рейхстаг были отбиты. Неустроев вспоминал, будто двое солдат, маленьких, в телогрейках, не смогли водрузить знамя на крыше. «Там темно, а у нас нет фонарика» — объяснили они свое возвращение.
По Неустроеву, водружал знамя именно Берест. «Я у Береста спрашиваю: «Не оторвется?» — «Сто лет простоит, мы его, знамя, ремнями к лошади притянули». – «А солдаты как?». Смеется: «Ничего. Я их на крышу за шиворот затащил». Солдаты тут же обратно ушли. Позже, когда Неустроев увидел, кого представляют к награждению, понял, что это были Егоров и Кантария.
По версии Неустроева, они только привязывали знамя, а водружал его Берест. Затем, однако, произошло событие, которое невозможно опровергнуть: начался последний жестокий бой и пожар в рейхстаге. Все флаги и самодельные флажки (а их вместе было более 40) были сметены. Удержалось только знамя на бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда. Его-то и стали считать Знаменем Победы.
А в протокольном документе «Боевая характеристика знамени», подписанном командующим войсками 3-й ударной армии генерал-полковником Кузнецовым и членом Военного совета армии генерал-майором Литвиновым, ясно написано: «Отважные воины коммунист лейтенант Берест, комсомолец сержант Егоров и беспартийный младший сержант Кантария установили знамя над зданием германского парламента».
Берест, как пишет Поляновский, назван первым, он был представлен к званию Героя Советского Союза, но получил… орден Боевого Красного Знамени.
«После войны ни Егоров, ни Кантария, купавшиеся в славе и восхвалявшие самих себя, имя лейтенанта Береста даже не вспомнили – нигде, никогда. Тоже не случайно им «рекомендовали» — о чем говорить, о чем молчать. Что же произошло с Берестом?
Неустроев вспоминал:
— В 1966 году я встречался с Телегиным, членом Военного совета фронта. На даче, в Серебряном бору. Выпили, разговорились. И он сказал мне: «Жуков виноват. Он к нашему брату, политработнику, относился не очень. Прочел фамилию Береста: «Еще один политработник!» — и вычеркнул.
Если бы его представили как «заместителя командира батальона», ходил бы Берест в Героях Советского Союза. Но только ли дело в «нелюбви» Жукова к политработникам?
Службу Берест заканчивал в Севастополе в конце 40-х годов, затем он переехал в Симферополь. Бывший старшина милиции Петр Цуканов вспоминал, что Береста назначили заведующим райотделом кинофикации. Как-то тайно из Ростова приехал ревизор и выявил, что во время киносеанса в Синявке народу в зале было больше, чем продано билетов. Берест возмутился, что проверка проведена за его спиной и заявил: «Я бы сам вам помог!». Ревизор ответил резко, Берест вышвырнул его за дверь.
По мнению Цуканова, Береста подставили. Суд приговорил его к 10-ти годам тюрьмы «за хищение». После освобождения Неустроев и Берест несколько раз встречались. Выпьют и Неустроев снимал свою Золотую Звезду и протягивал Бересту: «Леша, она твоя…»
3 ноября 1970 года Берест погиб под колесами поезда, спасая упавшую на рельсы девочку.
Ряд авторов и самих участников событий «вопрос о Знамени Победы» трактуют более широко: они пишут о том, кто вообще установил первый советский флаг на рейхстаге. И здесь на первый план выходит имя Рахимжана Кошкарбаева.
В номере «Литературной газеты» за 18 декабря 1948 года писатель Борис Горбатов пишет, что лично видел, как Кошкарбаев «укрепляет знамя над рейхстагом». Газета «Казахстанская правда» (22.09.1944 г.) публиковала воспоминания Кошкарбаева.
30 апреля батальон под командованием Давыдова вел ожесточенный бой за дом германского министерства внутренних дел. Неожиданно Кошкарбаева вызвал Давыдов и заявил буквально следующее:
— Это рейхстаг. Сейчас наш батальон находится ближе других к нему, поэтому перед нами поставлена задача: пробраться к этому звериному логову и водрузить над ним красный флаг. Для выполнения этой сложной задачи я позвал тебя, лейтенант.
Вскоре принесли знамя, которое Кошкарбаеву вручили Комбат Давыдов и его заместитель Васильченко. К казахстанцу приставили для охраны группу автоматчиков. Васильченко сказал: «Желаю тебе удачи, Рахим! Только удачи!»
Кошкарбаев выпрыгнул через разбитое окно во время паузы в огневой очереди и залег под окном. Поднял голову – всех скосило, кроме него и рядового Григория Булатова.
«И вот мы с Булатовым на площади. Она показалась мне гладкой, словно скатерть. Укрыться негде» — писал в своих воспоминаниях Кошкарбаев.- Когда до него (рейхстага- А.С.) осталось рукой подать, сваливаемся в воронку… Перед тем, как ползти дальше, имевшимся при мне обрезком химического карандаша на уголке знамени нацарапал: «674-й полк. Знаменосцы Булатов, Кошкарбаев…» И вот мы, наконец, у цели. Из-за дыма и пыли почти ничего нельзя было различить. Мы, тем не менее, решаемся пробраться наверх. Путь наш был завален обломками, мы устремляемся к окну и прикрепляем доверенное нам знамя. Так вместе с Григорием Булатовым мною выполнен приказ Родины».
После взятия рейхстага Кошкарбаев и Булатов огляделись и увидели, что на его стенах колышится много других знамен. Затем Рахим Кошкарбаев сфотографировался на память с Егоровым и Кантарией, водрузившими знамя над куполом рейхстага. Оно и стало Знаменем Победы. Фотография, где Кошкарбаев снят с Егоровым и Кантарией, публиковалась в прессе Советского Союза и ряда зарубежных стран.
Кошкарбаев умер в 1988 году. Его имя присвоено школе в селе Кощи тогдашней Акмолинской области, в которой учился Рахимжан. Именем Кошкарбаева также названа улица в Алматы, установлена мемориальная доска на доме, где он жил.
Согласно другой версии, Кошкарбаев и Булатов водрузили красное знамя не в замурованном окне рейхстага, а на здании ратуши.
Стопроцентных доказательств нет ни у кого из авторов версий. Вряд ли этот спор из-за слабой документальной базы, противоречий в свидетельствах будет когда-нибудь решен. Да и имеет ли он принципиальное значение? Знамя Победы воздрузил наш, советский, воин от имени всего советского народа – вот что главное!
Война – не спорт. В пылу боя, ожесточенного штурма до того ли было – фиксировать, кто первым водрузил знамя?!
Воздадим лучше должное тем, кто брал Берлин, почтим память тех, кто сложил свои головы во время последнего штурма. Так будет честно и справедливо!
Александр СУЕТИН
