Самобытность уральского городка частенько отмечают заезжие гости. Дело вовсе не в зеленых массивах и реках. Люди здесь есть талантливые, настоящие. К примеру, мой собеседник, доставляющий горожанам радость тонкой ювелирной работой с драгоценными металлами, а себе — душевным общением с ними.
Жизнь Владимира Зеленцова сложилась, казалось бы, просто, но так человечески хорошо. Мастерство, ставшее делом всей его жизни, было далеким от профессии отца, капитана речного пароходства и рукодельного мастерства матери, но самозабвенное отношение родителей к созиданию, к творчеству рук увлекло его. Вырезая пароходики в кружке Дома пионеров, позже в школе занимаясь чеканкой и резьбой по дереву, Владимир ощущал, что руки тянутся к тонкой работе. В 15 лет уже делал мебель, но опять-таки тяготел к резьбе, инкрустации. Вытачивая в армии крохотные пушки, захотел по-настоящему понять металл, почувствовать его. Очевидно, Вселенная его услышала. Учиться он попал в Свердловское высшее училище прикладных искусств, основанное самим Демидовым для детей крепостных крестьян. Купец-золотоискатель отбирал смышленых мальчишек, сам кормил, одевал их и делал из них лучших ювелиров России. Училище заложило серьезный фундамент мастерства будущего ювелира. Владимир закончил его с отличием и из предложенных четырех заводов Союза выбрал для отработки свердловский завод «Уральские самоцветы». Работали там известные русские мастера. Талант Владимира заметили и вскоре его перевели в закрытый цех, изготавливавший продукцию на экспорт во Францию, Италию, для правительства и известных людей. Мастера закрытого цеха – некоторым из них было по 70-80 лет – работали над изделиями группами, своеобразным КБ, в которое входили огранщик, ювелир-монтажник, ювелир-гравер и ювелир-закрепщик. Наставником Владимира стал Филатов Евгений Дмитриевич, один из самых известных ювелиров России.
О Галине Брежневой вспоминать не хочется…
К 70-летию Брежнева поступил заказ на большой портсигар из золота с изображением лавровой ветки, в каждом листике разместился бриллиант. На нефритовой пластине — золотая надпись «От трудящихся Урала».
— Мы делали портсигар четыре месяца, — вспоминает мастер. — На юбилейном вечере в колонном зале Москвы юбиляру вручали подарок директор и главный инженер завода. Брежнев некоторое время любовался на портсигар, благодарил. Но, узнав цену, заключил: «Это очень дорогой подарок. Пожалуйста, передайте его в алмазный фонд». Портсигар до сих пор находится в фонде.
В цех приходили и «звездные» делегации. В одной из них как-то раз были Валентина Терешкова, Людмила Зыкина, Галина Брежнева, Геннадий Хазанов.
— Людмила Зыкина была высокой, статной казачкой, кровь с молоком, жизнерадостной, смешливой, — улыбается Владимир. — Заказала певица золотой гарнитур из броши, сережек, кольца и кулона.
Терешкова запомнилась мастеру строгостью. На деловом костюме легендарной космонавтки неизменно присутствовал орден Героя Советского Союза. Она заказала сережки с кольцом из золота с бриллиантами.
— Обе они были корректными, заказ оформили, вели себя просто. А вот о Галине Брежневой даже говорить не хочется, – морщится мой собеседник. — Бесцеремонная, взбалмошная, она всюду заглядывала, все брала, примеряла, забрала из экспортных вариантов браслет с бриллиантами и кулон. Заказ, конечно, не оформляла и не оплачивала. Очень не понравилась она нам…
Откуда пошел наш жуз
В 1984 году Владимир возвращается в родной Уральск, не один, привозит жену, тоже ювелира высокого класса. Сейчас у него большая семья – все ювелиры: жена, двое сыновей, кроме дочери.
Однажды к нему приехал ныне покойный директор музея в Урде Темирбулат Махимов: «Хочу восстановить музей. Я слышал от Акбаева Жайсана Акбаевича, ты занимался реставрацией экспонатов в областном краеведческом музее. Помоги и мне».
Так Владимир Зеленцов стал одним из реставраторов музея хана Жангира. Работали здесь и мастера из-за границы, из России, Алматы.
— Это был интересный год. Я узнал, откуда пошел наш младший жуз, — рассказывает Владимир.
Дом Жангира, затерянный в песках, обставлен был на европейский манер, да на хорошую ногу. Жангир, состоявший в свите царя Александра, закончил кадетский корпус в Петербурге. Оттуда он вез домой мебель, утварь, столовое серебро и фарфор Кузнецова. Кресла, тумбочки, диваны были из драгоценной древесины: из лучших пород красного дерева, тиса, кипариса, карельской березы, дуба, бука – всё ручной работы старых мебельщиков. Несколько видов мебели отделаны инкрустацией и интарсией.
— Удивила мебель с резными креслами и ручками из красного дерева работы немецких мастеров – самых знаменитых в мире в то время, — вспоминает Владимир. — Интересно было работать над перстнем хана с гравюрой родовой тамбы, монограммой — серебряным рисунком для оттиска на бумагах, сургучах депеш в Москву царю.
