Лев Венедиктович Бабиченко родился в первый месяц Великой Отечественной войны. Судьба этого талантливого человека изобилует интересными событиями. Обо всем, что происходило и с какими трудностями ему пришлось столкнуться, он рассказывает в своей автобиографической книге, один из рассказов которой о военном госпитале в Уральске уже был опубликован в нашей газете.
На этот раз автор поведал о невероятных историях, которые приключились с ним, начиная с самого детства.
— Эта книга о себе, маме и бабушке, а также ярких личностях, которых я встречал на своем пути, — говорит собеседник. — Когда все будет готово, я подарю ее своим детям – сыновьям Вениамину и Валентину и дочери Марии.
Послушный ребенок
Лев Бабиченко отлично помнит свое детство в Уральске и особенно, как его поднимали в пять утра и отправляли в молочный магазин. Тогда ему было всего десять лет.
— Однажды, когда в мою трехлитровую банку наливали молоко, случился настоящий казус, — говорит Лев Венедиктович. – Продавец вместо крышки случайно выдала стоящей передо мной женщине бумагу с надписью: «Дуся, воды не добавляй, я уже молоко разбавила!». Очередь мгновенно, как нарастающая волна перед сильным штормом, начала раскачивать прилавок. Я чудом просунулся сквозь нее, с трудом удерживая свою разбавленную пайку молока. Ведь в моих руках был продукт для всей семьи, и я хорошо знал ему цену…
Первая работа
Будучи школьником, каждое лето мальчик подрабатывал на стройках, чтобы хоть как-то сгладить жуткую нужду и бедность в семье. Худенький и еще неокрепший 13-летний подросток однажды получил серьезное задание подготовить яму под электрический столб.
— Столб нужен был для подключения бетономешалки, и только поздно вечером я смог вырыть эту яму, — делится Л. Бабиченко. – Со слезами на глазах и огромной волей к победе выполнил работу. Когда возвращался домой, от усталости меня словно былинку мотало из стороны в сторону. Навстречу шел посторонний мужчина и, приняв меня за пьяницу, стал оскорблять. А у меня даже не было сил ответить ему. Только злые искры из глаз поразили постороннего, который тут же смолк.
Легендарная бабушка
Когда после заключения в 1956 году в Уральск приезжает Мария Генриховна Функнер, у Льва Бабиченко начинается другая жизнь. Это время стало для него периодом особого системного образования и становления его как личности, которую сформировала в подростке чистокровная немка из дворянской семьи.
— Когда бабушка умирала, она обратилась ко мне с устным завещанием: достичь высот, которые в той или иной жизни дали бы ей удовлетворение, что она не напрасно смогла вложить в меня свои чаяния, — продолжает Лев Венедиктович. – Думаю, что мне это удалось… Бабушка была очень образованным человеком. Она принадлежала к тому редкому типу необычайно статных и волевых людей, которых сейчас редко встретишь. Мария Генриховна окончила Смольный институт благородных девиц в Петербурге, потом работала корректором в одном из изданий в Энгельсе. В 1936 году к ней пришли ночью и арестовали, вменив в вину, что она пропустила статью троцкистского содержания, хотя она, конечно, ничего такого не делала. Просто ее сделали крайней. Она попала в Воркутинский лагерь, а потом на Север в город Инту, который считался закрытым, ведь его даже не обозначали на карте. Когда после смерти Сталина режим ослаб, бабушка вернулась к сыну, а потом переехала к дочери в Уральск.
Об этом факте Лев не рассказывал никому, кроме близких ему людей. Бабушка сразу предупредила внука, чтобы помалкивал, иначе его карьера никогда не состоится. С колонии-поселения, где Мария Генриховна работала секретарем на угольном комбинате, она привезла прекрасную фонотеку грампластинок самых знаменитых в мире классических произведений Бетховена, Глинки, Моцарта, Чайковского и многих других. Причем женщина не только хорошо разбиралась и ценила музыку, но и могла подробно рассказать о судьбе каждого композитора, его чувствах и страданиях.
— Постепенно бабушка стала приобретать уникальные книги, создавая свою библиотеку, — вспоминает Лев Бабиченко. – Конечно, это были классические произведения русских и зарубежных писателей, на покупку которых уходила практически вся ее пенсия. Для бабушки это было своего рода страстью, в которой ей хоть как-то хотелось восполнить утраченное и разграбленное при аресте чекистами.
Каллиграфический почерк
Лев Венедиктович умело оперирует датами, событиями и фамилиями, подробно рассказывая о том, как получил первое рационализаторское предложение в участке точного литья, когда после окончания СОШ № 3 пришел пареньком на завод им. К. Ворошилова. Кстати, работая там, он одновременно учился на вечернем отделении Саратовского политехнического института.
— Не успел я написать заявление, как сразу получил свое первое задание. Дело в том, что начальника отдела кадров заинтересовал мой каллиграфический почерк, и на следующий день мне выдали картотеку, попросив переписать все данные о рабочих на новые бланки. В тех карточках, где в правом углу значился небольшой прямоугольник с красной чертой по диагонали, подробно расписывалось о нахождении человека на фронте не только на территории Союза, но и за рубежом. Я сразу же осознал, что в течение долгого времени эти люди находились под пристальным наблюдением. А когда закончил работу, меня попросили расписаться, что в течение 20 лет об этом никто не узнает.
Телеграмма министру
Как известно, в 60-е годы дефицит был во всем. Но в качестве привилегий того трудного времени через посылторг разрешалось заранее заказывать одежду для новорожденных. Но когда у Льва Венедиктовича родился сын, долгожданная посылка почему-то не пришла.
Надо было где-то искать одежду, и, не долго думая, я помчался на телеграф и в одно мгновение написал текст: «Министру Связи СССР, родился сын, все сроки для получения посылки прошли, прошу лично вмешаться». Телеграфист в растерянности пыталась возразить, но, увидев мое лицо, не смогла отказать, тем более что телеграмма шла по разряду «Молния». Буквально на следующий день к нашему дому подъехал москвич, на котором было написано «Авиапочта СССР». Вышедший водитель протянул мне поздравительную телеграмму со словами: «Сколько лет работаю, но такую команду об отправке посылки автомобилем с аэропорта еще не получал!».
Отказ от конуры
Конурой Л. Бабиченко называет коммунальную квартиру, которую ему хотели выдать, когда он работал на заводе им. Ворошилова.
— Шел 1962 год, мы с супругой жили в небольшой пристройке к частному дому с печным отоплением. Жена ждала ребенка, и нужно было заранее думать о холодной зиме. Я написал заявление о предоставлении квартиры в профком. Через три месяца вызвали на комиссию и предложили комнату в коммунальной квартире, в которой уже жили две семьи. Я надеялся на отдельную жилплощадь и был сильно раздосадован. Такой дерзости никто не ожидал. Тут же с меня потребовали серьезных объяснений. А я взял и рассказал, как после гибели отца на фронте мы с мамой и сестрой переехали в Уральск, как влачили жалкое существование в развалинах бывшей церкви, как жили под лестницей в здании военного госпиталя. Тогда я не только отказался от такого «ценного» предложения, но и потребовал, чтобы о жутком положении с жильем на моем заводе доложили правительству СССР. Удивительно, но вскоре предприятию выделили большие средства на строительство квартир для их семей.
Фактор успехов
В биографии Льва Венедиктовича много интересных историй, связанных с его трудовой деятельностью. Одно время он работал инженером в уральском филиале ЦНИИ (Центральный научно-исследовательский институт стандартизации) и для закрытого журнала «Вопросы кораблестроения» всего за четыре часа написал научную статью о специальных изделиях для кораблей. В то время она произвела эффект разорвавшейся бомбы, ведь над этой проблемой тогда работал один из отделов научного института в Петербурге. Трудился на заводе «Металлист», а потом уволился и создал частное предприятие по изготовлению сейфов и замков, которыми обеспечил всю железную дорогу и многие банки Казахстана. Также работал в Национальном Центре стандартизации и сертификации, в НИИ «Гидроприбор», в АО «НИПИнефтегаз» и даже успел попробовать себя в роли преподавателя электротехники в учебном Центре по подготовке кадров для работы на Карачаганаке при консорциуме SISISAIPEM.
— Для этого передо мной была поставлена непростая задача – за два месяца выучить английский язык. Я успешно справился, несмотря на то, что к этому времени мне уже исполнилось 60 лет.
Кстати, помимо книги, куда войдут автобиографические истории, Л. Бабиченко собирается написать еще несколько повестей, среди которых будет научно-фантастическая под названием «СОН».
— Сны для меня – это своего рода фактор успехов, моих программных установок, заложенных на генетическом уровне, — признается Лев Венедиктович. – Они неоднократно «спасали» и указывали выход из сложнейших ситуаций. А началось все еще в школе, когда мне приснилось решение одной сложной задачи по математике, которое учитель потом назвал гениальным и выставил мне «отлично» за год.
Галина КАРЕНСКИХ
