Свидетельства детей войны, тех, кто проводил своих отцов на фронт и пронес память о них через всю жизнь, с каждым годом все ценнее. Нина Павловна ПЛОТНИКОВА бережно хранит те немногие фотографии и письма, что остались от отца.
В семье Павла Макеевича и Анны Михайловны Плотниковых было шестеро детей, Мария – старшая, 1928 года рождения, а самый младший Владимир родился 25 июля 1941 года.
Павел Макеевич был очень трудолюбивым, работал в аэроклубе, дежурил сутками, а в свободные дни подрабатывал грузчиком, летом – на баржах. Семья жила почти на самом берегу, сажали бахчи – прокормить такую ораву больших трудов стоило. Жили, в общем, небогато, трудились много, но драк и скандалов никогда не было – дружная была семья. «Как и положено казаку, отец хорошо стрелял, в седле держался как Бог, рост 186 см», – вспоминает Нина Павловна.
Вот эти-то его качества и послужили основанием для зачисления его в кавалерийский полк, который формировался, как вспоминает его дочь Нина, на Селекционной. Вроде бы речь шла о целой дивизии, но где же было столько набрать лошадей? В состав этого соединения вошли, в основном, казахи, многие не говорили по-русски, язык осваивали по песням и командам. На дальнейшее формирование кавалерийской дивизии их отправили в Среднюю Азию, а уже оттуда – на фронт. Было это где-то в феврале 1942 года, поезд из Самарканда стоял в Уральске три часа, и вся семья побежала на вокзал увидеться с ним.
– У матери от переживаний лицо перекосило. А еще мороз был страшный – птицы на лету замерзали и падали, – рассказывает Нина Павловна, поминутно утирая невольные слезы.
Писал отец не много, имея за плечами всего два класса образования. О своей любви он предпочитал говорить делами, а как можно доверить самое сокровенное какой-то бумажке? Да и те письма, что приходили домой, частенько были так вымараны цензурой, что и читать-то ничего не оставалось. В 1943-м от отца долго не было вестей, а где-то в августе пришла весточка.
– Письма тогда приходили доплатные. Это для солдат они были бесплатными, а получателю надо было заплатить рубль, – рассказывает Н.П. Плотникова. – Почтальон принесла открытку, а там можно только прочесть наш адрес и его подпись. Бабушка, помню, расшумелась: «За что тебе рубль платить? Тут и читать нечего!» Позже, когда сестра стала работать на почте, она выкупила эту открытку. А 13 августа мы получили вполне нормальное письмо, где отец писал, что их часть две недели провела в окружении, не поднимая головы, вывозили их на тачанках, идти они уже не могли. Много бойцов полегло: кавалерия против танков атаки не выдержала. Он с горечью писал, что «лошадки все погибли», а среди солдат много раненых. Когда прошли проверку, получили неделю – отмыться, привести себя в порядок, раны наскоро залечить и 21 августа их направили на передовую. Похоронка на отца пришла в сентябре.
Это было, пожалуй, единственное письмо, где он рассказал о пережитом. А так в каждом письме было сочувствие жене, оставшейся одной с шестью детишками: «Милая, родная, сбереги только детей. Знаю, как тебе тяжело…»
– Горя видели много, конечно, – рассказывает Нина Павловна. – Не только мы, а многие, но люди были намного добрее, чем сейчас. Война сплотила народ. Хотя были и такие родственники, что лишнего сухаря не допросишься. Но учеба была бесплатная, лекарства получали бесплатно. Пенсия была маленькая, так что бабушка даже пошла в собес за советом, где ей предложили направление в Дом инвалидов. Это был выход в какой-то степени, однако семья на это не пошла.
Выживать было очень тяжело. А еще ведь и раненых помогали выхаживать. Дети в госпитали носили воду из Урала и из дома золу – отстирывать окровавленные бинты, мыла-то не хватало. А как-то подхватила вся семья инфекцию. Мать уже в беспамятстве лежала, дети голодные, бабушка пошла в госпиталь и случайно наткнулась на генерала. Бухнулась ему в ноги: «Не дай помереть детушкам, родимый…» По его распоряжению и мать подлечили, и детей от голода опухших, в санаторий отправили. Да тут недалеко, на Кумыску. В общем, выжили.
После войны Нина Павловна окончила агротехникум, получила направление на целинные земли, в Есенкульский совхоз агрономом. В 1955-м ее жизнь могла закончиться в морозной степи. Главный агроном дал задание проверить на всех отделениях семенной фонд. На обратном пути началась метель и Нина заблудилась. Когда уже вовсе отчаялась, вспомнила наставления старших: «Вожжи на сани намотай, Буланка тебя сама вывезет». Так и сделала. Часа через четыре Буланка заржала, из мазанки, к которой пришла лошадь, появились люди и нашли в санях почти совсем замерзшую «агрономшу». Спасли.
В 1956 году Нина Павловна вернулась в Уральск и вскоре устроилась в родной агротехникум заведующей лабораторией, где верой и правдой трудилась до выхода на пенсию в 1988 году. После слияния его со строительным техникумом, она оказалась в числе ветеранов Уральского колледжа нефти, газа и отраслевых технологий. Имеет дочерей и многочисленных внуков.
Анна ПАНИЩЕВА