Корреспондент «Н» стала первым журналистом, которого впустили в кельи Покровского женского монастыря за многие годы. Как живут уральские монахини, можно ли принять обет безбрачия, а потом отказаться от него, и почему среди прихожан церкви растет число казахов – читайте в этой статье.
Свято место пусто не бывает
История Покровского монастыря богата на секреты и чудеса. Конкретных фактов о нем известно немного: лишь дата основания, 1881 год, и территория – берег Чагана и земли, где сегодня расположились Дом инвалидов и дачный поселок. А это значит, что прихожан в церкви было много. Видимо, поэтому Советская власть, придя в Уральск, первым делом разрушила церковь, отведя фундамент храма под свалку, а монастырь приказали закрыть.
— Новые монахини пришли лишь в 1994 году, — рассказывает духовник Покровского женского монастыря, игумен Дорофей. – Тогда же появились первые желающие восстановить монастырь, и в 2000 году мы построили новый, деревянный. Похож ли он на дореволюционный храм, не знает никто – удивительно, но никаких его фотографий и рисунков не сохранилось ни в одной городской хронике или газете. Нашли только пару заметок, рассказывающих о том, что до конца XIX века церковь была старообрядческой и считалась общиной.
Раньше здесь жили 12 монахинь, говорит батюшка. Сейчас их осталось только три.
— Многие монахини сейчас находятся дома по состоянию здоровья, — объясняет отец Дорофей. – Все-таки возраст сказывается. Молодых девушек в монахини мы обычно не принимаем. Ведь как часто бывает: рассталась с молодым человеком, начиталась романов, поддалась порыву и решила – уйду в монахини. Но принять монашество по-настоящему нелегко, к нему надо быть готовой, и дело даже не в обете безбрачия. Важно уметь подчиняться здешнему распорядку, делиться всем с остальными монахинями. Поэтому нашим монахиням от 59-ти до 73-х лет. Думаю, это самый гармоничный вариант: первую половину жизни они отдали семье, а во второй теперь посвящают себя Богу. Конечно, в истории Церкви бывают случаи, когда женщина понимает, что монашество – не ее, уходит из монастыря, даже выходит замуж. Мы это не приветствуем, но жизнь есть жизнь, что поделаешь.
Знак свыше – нечто вроде врезки со снимками икон
Покровский монастырь интересен не только тем, что он построен из сруба, но и потому, что здесь есть уникальные иконы. Это, например, икона Николая Чудотворца, которую служители монастыря случайно нашли во время ремонта. Или чудотворная икона Казанской Божией Матери, источающая благоухание – прихожане вешают рядом с ней свои золотые цепочки и кресты. А в подвале церкви находятся рака с частицами святой Праведной Матроны Московской и образ иконы Божией Матери, подаренные монастырю из Актюбинской области.
Как становятся монахинями?
На этот вопрос «Н» ответила монахиня Вера.
— Знаете, если бы в молодости мне кто-нибудь сказал, что я приму монашество, ни за что бы не поверила, — рассказывает матушка. – Я ведь до сорока лет не верила в Бога. А в 90-х просто почувствовала, что мне нужно побывать в церкви. И отправилась в Старый Собор, где меня принял батюшка Феодосий. Много лет я была там обычной прихожанкой, монахиней стала только в 2002 году.
— Конечно, далеко не все мои друзья и близкие приняли мое решение сразу, добавляет мать Вера. — Дочка сначала была против, приятели думали, что я хочу обратиться в монахини потому, что у меня к тому времени скончался муж. Да и я сама, если честно, поначалу не могла понять, по мне монашество или нет. На первых порах было тяжело: всю жизнь свободу любила, а тут свои порядки. Однажды ушла домой, но буквально через пару недель вернулась назад. Поняла, что за время жизни в монастыре я изменилась и жить обычной мирской жизнью теперь тоже не могу. А сейчас все наладилось: я не представляю другой жизни, дочь меня понимает, часто приводит внуков, я их приучаю к духовной жизни. Духовная культура много значит.
Все сами
Как утверждает мать Вера, во время адаптации в монастыре для нее самой серьезной проблемой стал распорядок дня монахинь. Чтобы мы поняли, почему, матушка устроила нам экскурсию по монастырю.
— День монахини начинается в половину шестого утра, а заканчивается зачастую в полночь, — рассказала она. – Обыватели думают: раз ушла в монастырь, значит, ничего не делает. Это стереотип. На самом деле никаких послаблений для монастыря не существуем, мы исправно платим налоги и сами себя обеспечиваем. Поэтому у нас и приусадебное хозяйство есть, и территорию мы убираем тоже самостоятельно.
И она показала во двор, где остальные монахини подметали ступеньки монастыря, разгребали завалы снега и аккуратно отряхивали молодые елочки, которые в честь новогодних и рождественских праздников украсили игрушками.
Убрав территорию, монахини обычно идут работать в хозяйстве. В теплые времена года выращивают тыкву, картофель, помидоры и огурцы, с наступлением холодов же уделяют больше внимания животным, которых здесь для трех женщин много – загоны со свиньями и баранами и курятник.
Но не стоит забывать и о жилом корпусе монастыря, где монахиням тоже предстоит много работы. Порядок в кельях они поддерживают, опять-таки, сами, а еще готовят еду.
— Обычному человеку наш рацион покажется чересчур аскетичным, а мы его даже строгим не считаем, — улыбается мать Вера. – На завтрак в основном обходимся чаем. В обед готовим супы и каши. На ужин, в шесть вечера – снова каша, больше после этого не едим. И заметьте, в весе не теряем, хотя вроде и по ночам не питаемся, и занимаемся физическим трудом. Наверное, врут все эти диеты, больше от конституции тела человека все зависит. Особенно есть учесть, что мяса мы не едим – нельзя. Разве что рыбу, а это тоже диетический продукт.
К слову, сейчас, помимо обычных забот, монахини готовят прорубь к Крещению.
Разные – вместе
— Когда монахинь было больше, мы всячески помогали Дому инвалидов, что здесь неподалеку, — говорит матушка. – Сегодня к ним в основном ходит отец Дорофей. Из самого интерната люди к там тоже приходят часто. Вообще, число прихожан растет.
— Радует, что люди стали тянуться к церкви, тем более, что мы не навязываем христианство, да и саму веру в Бога, — комментирует ее слова игумен. – Человек должен сам к этому придти. Мы столько лет прожили в полном атеизме, а люди не могут поменяться в одночасье. Мы понимаем, что кто-то так и останется неверующим до конца жизни. Но в последнее время в церковь стало ходить больше людей, несмотря на то, что находится она за городом. Уральцы стараются помочь нашему монастырю – кто-то материально, другие возятся летом в огороде, чтобы облегчить нагрузки монахиням. И еще одна интересная деталь – увеличилось число прихожан, которые славянами не являются. К примеру, в церковь ходит около 25-ти казахов. Некоторые из них одинаково признают и ислам, и христианство. Как я к этому отношусь? Нормально. У нас светское государство, где ни одна религия не противопоставляет себя другой. Я уже говорил, в жизни бывает всякое. Есть моменты, когда человек хочет обратиться к Богу, а Господь один. Может, иные прихожане и церковным языком не владеют, и православных обычаев не знают в полной мере, но важны помыслы. Главное, что они чувствуют стремление к духовной жизни.
— Я – чистая казашка, — поделилась с «Н» прихожанка, пожелавшая остаться неизвестной. – Не могу назвать себя мусульманкой или христианкой, я, скорее, агностик. Обычаи не соблюдаю, но в каких-то важных для меня ситуациях обязательно иду в мечеть и в церковь – попросить Бога или поблагодарить его. Разумеется, есть люди, которые этого не понимают, утверждают, что надо определиться. А я уверена: Бог один, просто мы видим его по-своему. Какая-то сила свыше есть, это однозначно. Уже само место, где находится монастырь, дает лишний повод в этом убедиться. Здесь очень тихо, спокойно, воды Чагана, золотые купола. И в самой церкви дышится легко. В каком бы состоянии вы не пришли в Покровский монастырь, все раздражение, отчаяние или страх поддаются необъяснимому чувству умиротворенности. А подобная атмосфера просто так не возникает.
Данара Курманова,
фото Георгия Семенова
